Офсайд

Она поглаживала мою руку большим пальцем, что немного ослабляло сковавшее меня напряжение.

– В детстве он играл с тобой в хоккей?

– Все время, – ответил я, все еще не решаясь посмотреть Бейли в глаза. Разговор об отце вызвал ностальгию, грусть и беспокойство. – Это благодаря ему я начал играть.

– Должно быть, тебе нравилось смотреть его матчи по телевизору.

– Так и было, – сделал я глоток пива. Пришло время сменить тему разговора. Было куда проще говорить о моем придурке‐отчиме.

– Что касается Рика, – заметил я, – сначала следует уточнить, что моя мама – не плохой человек. После папиной смерти она так и не смогла оправиться. Она была сломлена. Потеряна.

Если говорить точнее, после падения вертолета она не вставала с постели полтора месяца. После этого началась карусель из лекарств и терапии. Среди множества плохих дней насчитывалась только парочка хороших. Моя счастливая, веселая мама исчезла без следа. А я был подростком‐бунтарем, что совсем не шло на пользу нашим отношениям… Особенно когда на горизонте появился Рик.

Все же с мамой мы ладили, даже если и не были близки.

– Могу себе представить, – кивнула Бейли. – Должно быть, это могло разрушить твою семью.

Она не ошиблась. Думаю, с тех пор я и не мог найти себя.

– Спустя год или около того мама снова начала ходить на свидания, но ей попадались одни неудачники. Безработные бездельники, вероятно, охотящиеся за деньгами моего отца. Один парень, Митч, был закоренелым алкоголиком, – я заколебался, решая, стоит ли продолжать.

Обычно при разговорах я не повышал голос. Учитывая мои габариты, я мог донести свою точку зрения и без криков. Даже ввязываясь в драки на льду, я не злился. Был раздражен или полагал, что кому‐то стоит получить за нечестный удар, но не злился.

Хватило бы пальцев одной руки, чтобы пересчитать моменты, когда я действительно выходил из себя.

Но если у меня и было больное место, так это мужчины, проявляющие неуважение к женщинам или поднимающие на них руки. Посмотрите, например, на Моррисона.

– Однажды ночью он толкнул ее, и мама ударилась о холодильник. Тогда я выбил из него всю дурь.

Джеймс могла подумать, что у меня имелись проблемы с контролем гнева, но так уж случилось. Историю не переписать. Да я и не хотел ее переписывать. Мужик этого заслуживал.

Бейли выпучила глаза.

– Сколько тебе тогда было?

– Тринадцать. Но я был больше своих сверстников, да и потерял самоконтроль от гнева. Он даже понять не успел, что произошло.

– Охотно верю, – ответила Бейли. – Я видела, как ты дерешься.

– В любом случае, трудный подросток размером со взрослого никому не упрощал жизнь. Я отпугивал всех ее ухажеров: кого‐то нарочно, кого‐то нет. Рик был далеко не худшим из них… по крайней мере, он хорошо относился к маме. Но он не любил детей, особенно тех, что были не от него. Так что он остался, но установил правила, которые сводились к простому «не причиняй мне неудобств и держись подальше».

На лице Бейли отразилась печаль вперемешку с капелькой злости. Вот почему я предпочитал об этом не разговаривать, но открываться перед ней было проще.

– И вы все еще не нашли общий язык? – уточнила Бейли, наклонив голову.

– Отец открыл на мое имя трастовый счет. Когда мне исполнилось восемнадцать, я переехал. С тех пор дела немного улучшились. Теперь мы хотя бы можем сосуществовать. Но с Серой он по‐прежнему часто ссорится.

– Какая она, твоя сестра? – игриво посмотрела на меня Бейли. – Такая же шалунья, как и ты?

– Тусовщица, поэтому, скорее всего, и поступила в Университет штата Аризона. Но милая. Тебе она понравится.

– Уверена в этом. – Она откусила кусочек куриного крылышка, поморщилась и положила его обратно на тарелку. – Бог ты мой. Они же не «немного острые», а «супер острые».

– Могу попросить их заменить, принцесса.

– Принцесса? – прищурилась она. – Да я с перцем на ты.

– Это правда. Ведь ты же такая жаркая.

Бейли рассмеялась, покачав головой:

– Ох уж эти твои намеки.

– Теперь ты знаешь о моей семье больше, чем просила, – заметил я. – А что насчет твоей? Я только и знаю, что твой брат меня ненавидит.

Наблюдая за ее реакцией, я впился зубами в слайдер со свининой и соусом барбекю.

– Я бы не сказала, что он тебя ненавидит… – отмахнулась Бейли.

– Ага, – скривил я губы. – Точно ненавидит.

До сегодняшнего момента и я его не очень жаловал. Но если уж на то пошло, ради Бейли я мог об этом забыть.

– Мои родители – типичные представители среднего класса, которые проживают в пригороде. Следующей весной будет уже тридцать лет, как они женаты. Не считая Дерека, у меня еще два старших брата.

– О, просто отлично, – весело отозвался я. – Тогда при встрече они все дружно на меня набросятся.

– Нет, они не такие, – Бейли взяла кусочек тортильи из синей кукурузы и обмакнула его в соус из шпината и артишоков. – Они не увлекаются хоккеем, так что не поймут, почему Дерек так на тебя обижен. И Дерек в конце концов одумается. – Она хмуро поджала губы. – Вообще‐то, я не знаю, что за бес в него вселился. Раньше мы были близки. – С мрачным выражением лица она отправила в рот тортилью.