Огюст Бланки

А толпа на площади вызывала правительство на балкон. Туда двинулись Ледрю-Роллен со своим большим животом и крошечный по сравнению с ним Луи Блан. Раздались приветственные возгласы. Демонстранты решили, что требования приняты, и показывали свое единение с правительством. Демонстрация имела только видимость успеха. Однако ее масштабы все же напугали политиканов, и они решили отложить выборы в Учредительное собрание на две недели, до 23 апреля, на день пасхи. Такая уступка ничего не меняла. Гигантская демонстрация напугала буржуазию, увидевшую опасность возвращения к атмосфере февральских дней. Классовому «единению» пришел конец. Правые объединяют свои силы и готовят наступление на революционных рабочих Парижа. Все брошено на подготовку выборов, на захват большинства в будущем Учредительном собрании. Для этого создаются многочисленные избирательные комитеты правых республиканцев и монархистов всех оттенков. Но контрреволюция рассчитывала не столько на собственные силы, сколько на раскол среди республиканцев. Большинство среди них объединяются в федерацию демократических клубов. Инициатором выступил Барбес и его Клуб революции. Барбеса поддерживает Ледрю-Роллен. Используя положение министра внутренних дел, он оказывает ему денежную помощь из секретных фондов. Луи Блан призвал Люксембургскую комиссию включиться в подготовку выборов. С/на создала для этого Центральный комитет рабочих департамента Сены. Но такие люди, как Ледрю-Роллен, Луи Блан и даже «рыцарь» революции Барбес, вступивший в союз с буржуазными республиканцами, не хотели и не могли держаться на революционных позициях. Их роль в борьбе за отсрочку проведения выборов в Учредительное собрание прямо играла на руку крайне правым, монархическим силам.

После 17 марта Бланки понял, что союз с ними означает капитуляцию, превращение рабочего класса в безропотное охвостье буржуазии. И он убедился, что никто из них, даже «социалист» Луи Блан, не будет искренне защищать интересы рабочего класса. Республика этих людей будет продолжением старого режима угнетения рабочих под новой республиканской вывеской. Она ничего не сделала для них, кроме издевательских затей вроде Люксембургской комиссии. Более того, в перспективе — новая гражданская война, к которой рабочие должны подготовиться, чтобы спасти себя от полного поражения. Для этого прежде всего необходимо, чтобы они осознали свои собственные интересы. Бланки решительно меняет свою тактику и делает попытку объединения революционных пролетарских сил на основе не просто республиканской, но социалистической программы, сутью которой служит идея, что республика без социализма, без свержения тирании капитала ничего не даст рабочим.

Бланки намеревается объединить вокруг Центрального республиканского общества всех, кто разделяет его взгляды. 25 марта публикуется манифест, адресованный демократическим клубам Парижа. В нем новая тактика Бланки:

«Республика будет ложью, если она станет только сменой одной правительственной формы другою. Недостаточно изменить слова, надо изменить вещи. Республика — это освобождение рабочих, это конец господству эксплуатации, это наступление нового порядка, который освободит труд от тирании капитала.

Свобода! Равенство! Братство! Этот девиз не должен быть пустой театральной декорацией. Довольно погремушек! Мы не дети. Нет свободы, если нет хлеба. Нет равенства, если изобилие выставляется напоказ рядом с нищетой. Нет братства, если работница со своими голодными детьми валяется у ворот дворцов. Работы и хлеба! Существование народа не может быть отдано на милость махинаций злой воли капиталистов».

Таким образом, если до 17 марта Бланки выдвигает лишь политические требования, стремясь обеспечить лучшие условия для борьбы за социальные цели рабочих, то теперь он действует иначе. Раз не удалось путем сотрудничества всех демократических сил добиться принятия политических требований, то он переходит к социальной борьбе. Теперь Бланки добивается не республики вообще, а социальной республики.

Манифест Бланки и другие проявления его новой тактики не остаются незамеченными. В то время как все политические организации поглощены подготовкой к выборам, Бланки вообще не говорит о них ни слова. Зная заранее, что выборы ничего хорошего не дадут пролетариату, он ставит перед собой другую цель. Отныне Бланки хочет действовать не в рамках буржуазного республиканского строя; он посягает на существо самого этого строя. Все буржуазные республиканцы, все монархисты и клерикалы немедленно сознают это.