Оглашенные

Однако и полковник был не лыком шит, дружил с документацией не меньше, чем Владислав Иванович. Но здесь сказывались больше не любовь к документу, а банальная военная дисциплина, сила привычки. Начальство сказало: такой-то и такой-то отчет прислать, разбейся в лепешку, но вышли. И полковник все делал вовремя и в срок.

Раз в месяц он ездил в Киев и был там пред киевским начальством сама любезность и галантность:

– … Так точно, Александр Васильевич. Сделаем, Александр Васильевич. Согласен, надо именно в этом плане усилить работу… Уже делаем, Александр Васильевич…

При этом полковник умел весьма цветасто обставить положение дел в нашей многострадальной организации. Мог без всякого вранья и подтасовки фактов дать именно такую картинку, какую хочет видеть начальство.

Киевское руководство едва ли не влюбилось в Нефедова. И менять его на какого-то там невзрачного Владислава Ивановича совсем не собиралось. Но в партии был разброд и шатание, и волей-неволей пришлось на конец октября назначить большое собрание.

И собрание состоялось. Кого на нем только не было; помимо представителей «Русского Союза», пригласили еще «пушкинистов», вместе с незабвенной «большевичкой» Лерой Матвеевной, были и представители «Общевойскового Союза» (полковник обеспечил себе поддержку), а среди них – наш старый знакомый Санчо Панса.

Уже перед самым началом собрания появились люди отца Леонида. Олег, что когда-то боролся с самим магом Казиновским, гордо нес невиданный доселе в нашей партии огромный стяг. Знамя приковало внимание присутствующих чуть ли не мгновенно – белое вверху, желтое, огненно-солнечное посредине и черное снизу. Непривычно расположенные яркие цвета флага – то есть ими, этими своими цветами как бы само полотнище заявляло: я флаг монархический и черносотенный, а знамя красное и на дух не выношу…

Партайгеноссе, сидящий рядом со мной, подтвердил, что флаг, который внесли люди отца Леонида, есть официальный и монархический. Более того, таким именно флагом пользовался и «Союз Русского Народа». Тот самый, который враги России окрестят «Черной Сотней».

По залу прокатилась волна возмущенных возгласов: «Что это за флаг?! Что это такое?! Зачем нам монархическая пропаганда? Мы не монархисты, разве за это наши отцы кровь проливали. Кому эта монархическая пропаганда нужна?!» Возмущалась добрая половина собравшихся. Среди них я заметил и представительного дядечку, похожего на грифа. Ну а громче всех визжала, конечно же, Лера Матвеевна.

– Начинается, – шепнул мне на ухо Максим.