Оглашенные

Люди отца Леонида в долгу не остались. Олег громким и официальным тоном потребовал немедленно убрать портрет Ленина, который, оказывается, висел себе тихонечко в самой задней части небольшой сцены Дома Ветеранов, где и происходило собрание.

– Убрать могильщика России, – поддержал Олега Андрей и яростно блеснул своими грустными семитскими глазами.

– Сам ты могильщик, – пророкотал ему в ответ бас Санчо Панса.

Вперед выдвинулся какой-то маленький лысый человек. Смешно подпрыгнув и всплеснув руками, он прокричал:

– Ленин – спаситель России! Он спас Россию от либерального Февраля. Понятно?! Могильщик России – Ваш царь! Понятно?!

– Что?! – В один голос вскричали люди отца Леонида и стали стеной надвигаться на маленького лысого человечка.

Неизвестно, чем бы все кончилось (может быть и нормальной «депутатской» потасовкой), но тут появилось киевское начальство вместе с полковником. Полковник попросил тишины. Попросил раз, попросил два. И лишь на третий раз, когда он уже очень громко попросил тишины, разбушевавшееся собрание кое-как угомонилось. Тут же выступил Соловьев, сказал, что никак не может взять в толк, почему мы в русскоговорящем городе не можем помириться и организовать, наконец, нормальное движение. «Почему?!» Вопрос повис в воздухе.

Собрание шло до позднего вечера. Оно было сумбурным и практически не отложилось в памяти, собственно, все свелось к многочасовому голосованию и постоянным взаимным упрекам и претензиям.

Еще перед собранием со мною и Партайгеноссе беседовал наш интеллектуал Сергей. Убедительно просил поддержать полковника. И убедил. Действительно, Владислав Иванович лошадка темная – сухой и жесткий ортодокс, бюрократ. Как он будет председательствовать? Страшно и представить. А полковник все же наш, известный человек. Его характер и привычки изучены.

– Завхозов приструним, – пообещал нам Сергей. Мол, на сей счет есть уже договоренность с полковником.