Огненная душа куклы

Марину как будто ножом полоснуло: до нее наконец-то дошло, кто на экране. Крымов обернулся – и его полоснул ее крик. Он совсем забыл, что девушка не была готова увидеть такое. Узнать в этом супермене своего недавнего приятеля по художественной школе, на которого она чуток запала. Она уже метнулась назад, к спинке кровати, вжалась в нее.

– Этого быть не может, Андрей! Не может! Не может! – твердила она, поджав колени к подбородку, сцепив ноги руками в замок. – Ведь это он, да?! – Ей необходимо было закрыться от мира, показавшего хищную, беспощадную, звериную усмешку. Таким враждебным она его прежде не видела. – Не может быть! Не может!..

Он потянулся к ней, но девушка стремительно отдернула ногу. Сейчас любое прикосновение казалось ей опасным, страшным.

– Увы, но это может быть, милая, – очень рассудительно ответил он. – Ты не сошла с ума – это он.

– Но как такое может быть?!

– Может, и все.

– И все?!

А художник, улыбаясь в камеру, сказал:

«Это сюжет на тему давней войны между Венецией и Турцией. В своем воображении я побывал там, все увидел – великолепное было путешествие! И кровавое, надо сказать…»

Даже голос его изменился – огрубел, словно поломался, стал низкого, бархатистого тембра, он обволакивал и подчинял, внушал желание слушать его и дальше. Несомненно, отменные гипнотизеры обладают таким властным и одновременно чарующим голосом.

– Не может этого быть… – отрицательно замотала головой Марина.

Но уже понимала, что Андрей прав. Ей просто не хотелось, чтобы все было так. Тем временем художник, новоявленный гений, взялся в подробностях объяснять сюжет своего полотна – о забытой войне Венеции и Турции, о грандиозном и трагическом для республики морском сражении у Пелопоннеса.

– Что она с ним сделала? – шепотом спросила Марина. – Эта тварь?

– Изменила его, – очень просто ответил Крымов. – Иди ко мне.

– Но зачем? Зачем ей это понадобилось?

– Ей так захотелось. Иди, говорю. – Он протянул ей руку.

Марина подползла к нему, забралась под руку, прижалась к своему мужчине.

– Кто она, Андрей?

– Ведьма, – очень просто ответил Крымов. – Колдунья.

– А ведьмы и колдуньи существуют?

– Как видишь.

– Вижу…

Не станет же он говорить своей возлюбленной, что перед ней на экране – суккуб, демон в женском обличье, пожирающий мужское семя, дарующий волшебство и счастье одним, приносящий горе и смерть другим. Зачем пугать хрупкую, нежную художницу с ранимой душой? Пусть будет ведьма, для милой и доброй Марины и этого достаточно.

«В следующем месяце в нашем городе откроются сразу три выставки Владислава Ольшанского в разных галереях, – продолжала самозванка Лилиана Давыдовна Полонская, – это будут тематические выставки, некоторые из картин зрители увидели уже теперь…»

Дальше шел рассказ о трех вернисажах, которые уже не за горами: «Египетские ночи» в галерее классического искусства «Омега», «Блудливый Коринф» в модернистском «Вавилоне», «Кровь Европы» в зале «Кассиопея». Также Полонская сообщила, что сейчас в типографии издаются три альбома к выставкам – они станут гордостью любой библиотеки, самого требовательного библиофила и коллекционера, культуролога и знатока изобразительного искусства. Приедут лучшие искусствоведы из Москвы и Питера, других городов, сообщила Полонская, будет пара иностранных специалистов, потому что новоявленным гением уже заинтересовались за границей.

Когда телевизионный сюжет закончился, они долго сидели в обнимку и молчали. Потом Крымов стал покачиваться, так баюкают ко сну маленьких детей.

– Так приятно, – шепотом пропела Марина.

– И мне.

– Думаешь, поможет? – спросила она. – Качалочка?

– Надеюсь.

– Правда лучше стало.

– Ага.

– Как она могла стоять днями напролет в витрине, если живая?

– Видимо, у нее способность вводить себя в состояние каталепсии, то есть обездвижения в любой позе без усталости и напряга. Это своего рода психическое отклонение. А как буддийские монахи вводят себя в состояние нирваны, сидят днями напролет в позе лотоса?

– Сравнил! Они так со вселенной общаются.

– Я о технике, а не о сути. Думаю, ловкая Лилиана Давыдовна именно так и вводила себя в подобное состояние.

Он лгал ей, а что поделать?

– Плохо верится, что все так просто.

– И тем не менее. И вводила, кстати, эта Давыдовна в заблуждение органы правопорядка.

– Вы ее арестуете?

– За что?

– За убийство тех двух воришек. И Инги. Это ведь она ее убила, потому что Инга раскусила ее, понимаешь? – Марина стремительно вынырнула из-под его руки, почти отпрыгнула в сторону, обернулась: – Ты понимаешь, Андрей? Все же ясно как белый день! Инга все поняла, когда смотрела на нее с улицы, тогда, под ливнем. И эта тварь тоже поняла, что ее разгадали! Вот что было. Пошла за ней, забралась в окошко, заползла, как змея, и убила.

– Мы обязательно возьмем ее, когда у нас будут прочные доказательства.

– А когда они будут?

– Когда мы их соберем – я работаю над этим и Костя Яшин тоже. Только он пока ничего не знает про сверхъестественные дела, просто не верит в них. Я-то был готов к такому повороту дела – а он нет.

Марина села на постели, подобрав под себя ноги.

– У меня вопрос…

– Слушаю, детка.