Огненная душа куклы

«Блудливый Коринф» вскружил головы своей распутной темой и откровенными сценами. Картина «Под горой Афродиты» заставила трепетать самые стойкие умы. Фантазия разыгрывалась у зрителей не на шутку. И хотя современный мир, полный самого вызывающего порно, насыщенный им, как губка водой, казалось бы, уже не давал повода для сомнений в своей развращенности, этот вернисаж показал: границ нет. Но! Можно превратить любые откровенные картины в высокое искусство, когда за дело берется истинный мастер. Его усилиями самое постыдное и открытое взору вдруг станет аллегорией, плодом для размышлений, и зритель будет долго стоять, забыв о времени, у такого полотна и получать наслаждение – для души в первую очередь.

Крымов и Яшин наблюдали за презентацией со стороны. Перед ними проходили два главных персонажа этой выставки: великолепный Владислав, за которым так и бегали стайки журналистов и женщин, и она – супервеликолепная Лилиана Давыдовна Полонская, или просто Лилит, демон во плоти, для всех – талантливый продюсер и наставница гениального художника. Крымов запретил Марине даже близко появляться там. Если Владислав заметит ее, узнает, он может об этом сказать своей хозяйке. А как та решит судьбу Марины, неизвестно. Знали они одну бедную девушку, которая увидела и поняла слишком многое, – ее задушили, и без жалости.

Телевидение, газеты, гости из Москвы и других городов. Известные искусствоведы. Искренний восторг. Завистливые взгляды коллег. И главный вопрос: где до сих пор скрывался этот художник? Столько гениальных работ, а о нем никто ничего не знал. Ответ был один: всякому плоду свой срок. Лилиана Давыдовна каждому уделила время, ответила на все вопросы.

Были на вернисаже и незваные гости – что поделаешь, слухами земля полнится. На первую выставку пришла толпа студентов и два педагога – бывшие товарищи и учителя Владислава Ольшанского. Последних едва не парализовало, когда они столкнулись со своим явно повзрослевшим учеником. И внешне едва узнаваемым, и превзошедшим их в мастерстве в сотни, тысячи раз. Девушки перешептывались, не зная, как вести себя с молодым человеком, который и без того был заносчивым одиночкой, ни на кого не обращал внимания, а тут, с убивающей на месте усмешкой и презрительным взглядом, совсем стал похож на демона-изгнанника.

Одна из них набралась смелости и спросила:

– Владислав, это правда ты?

Как-никак, он пропал почти на полгода, о нем никто ничего не слышал.

– Нет, это не я, – просто ответил он. – Того Владислава больше нет.

Ольшанский говорил правду. А что ему было скрывать? От кого прятаться? Он сам отказался от конспирации. Лилит предлагала ему изменить имя и фамилию, но он не захотел. За эти полгода у него выросли крылья, и он не желал быть послушным птенцом. Хотел сам принимать решения.

– Это действительно ваши работы, Владислав? – спросил первый педагог.

– Мои, – кивнул молодой художник.

– И вы все это написали сами?

– Разумеется.

– Без чьей-либо помощи?

– Если вы о том, кто держал в руке кисть, – исключительно я.

– Но как такое может быть? – задал более смелый вопрос учитель рисования. – Это же…

– Гениально?

Первый педагог промолчал, только потупил взор.

– Что же с вами случилось, Влад? – осторожно спросил второй. – Вы на себя не похожи. Болели все это время?

Ольшанский не выдержал и расхохотался.

– Что тут смешного? – спросил второй.

– Вам действительно сказать, что было со мной? – спросил художник.

– Конечно.

– Точно хотите знать?

Педагоги переглянулись и неожиданно ответили хором:

– Точно.

По лицам юных художников было ясно, что они хотят того же.

– Я продал душу дьяволу, – улыбнулся Владислав своим бывшим однокурсникам и педагогам. – Не верите? А хотите, я вам устрою прогулку по аду? У меня небольшой особнячок – построил по случаю. Там интересно! – Он дерзко и свысока издевался над ними. – И денег за экскурсию не возьму. Только есть одно условие: такие договора рано или поздно заканчиваются на раскаленной сковородке. Кого проводить первым? Или вы предпочитаете всей толпой? – кивнул он своим знакомым.

От Ольшанского вдруг дохнуло таким неестественным жаром и обжигающей энергией, что ученики и педагоги отступили.

К ним подошла грозная Лилит.

– А я и есть тот самый дьявол, которому он продал душу, – сказала она. – Только никому не говорите, старички и детки, а то вам не поздоровится.

Владислав благодарно кивнул:

– Все вопросы к моему продюсеру, – и пошел прочь. – Записывайтесь! – бросил он через плечо.

– Позвольте, – заикаясь, начал все тот же педагог. – Что все это значит? – Кажется, в его тоне прозвучало возмущение.

– Не позволю, – сказала она. – А сейчас я кладу печать на ваши уста: кто заговорит первым, тот умрет дома в полночь. Уходите отсюда и не возвращайтесь. Владислав не нуждается в вашем обществе. – Она понизила голос: – Увижу кого-нибудь – хуже будет.

Все потихоньку сдулись и ушли, и педагоги, и ученики. Дама-продюсер оказалась убедительной. Молчком – никому не хотелось загнуться в полночь.

Когда дело было сделано, Лилит подошла к нему, стоявшему у одного из своих полотен, сзади и резко предостерегла: