Огненная кровь

Он ударил, не закончив фразы, двойным выпадом, двумя клинками. Это тоже была проба сил, но ил Торнья без труда отбил атаку.

– Тебе меня не победить, Валин.

Тот расхохотался – собственный смех болезненно и мертво отдался у него в ушах.

– Неужто?

Он мотнул головой за плечо, туда, где еще склонялась над трупом эдолийца Адер.

– Этот бедолага был из лучших. И в полном доспехе, а я убил его поясным ножом. Ты не первый раз держишь в руках меч, но я-то кеттрал!

– Валин, он нам нужен! – взмолилась Адер. – Ты не все знаешь. Я не все тебе сказала.

– Сейчас прикончу его, и все расскажешь.

Он вновь атаковал, обрушил град ударов, пробивших бы насквозь жернов. Он менял приемы, дав волю телу, в котором уверенности было больше, чем в мыслях. И снова ил Торнья парировал своим мечом двухстороннюю атаку и вынудил Валина отступить. Он и впрямь был лучшим из лучших, вровень с первыми мастерами клинка на Островах. Такого Валин не ожидал, но это ничего не меняло. Он чувствовал в себе силы, был готов ко всему, и его кровь, замешанная на крови сларна, горячо билась в жилах.

– Рано или поздно, – сказал он, – я нащупаю брешь.

– Не нащупаешь, Валин, – прямо ему в ухо прошептала сестра.

– А вот увидишь, – угрюмо отозвался он.

Ил Торнья стрельнул глазами влево, на Адер, Валин не успел оглянуться – нож вошел ему в бок, обжигая и леденя одновременно, отнимая дар речи…

На миг он просто замер, не в силах осмыслить случившегося. Как же… Он смотрел на ил Торнью, силясь не выронить мечей, силясь устоять на подгибающихся ногах…

И тут он понял: Адер! Сестра со всхлипом отскочила, словно утянув вслед за собой половину внутренностей.

– Не смей его убивать, Валин! – визжала она. – Он мне нужен!

Она еще что-то выкрикивала, зажав в побелевшем кулаке выхваченный из-за пояса брата нож и уставившись на свои вымазанные кровью пальцы. Она кричала без умолку – что-то про убийство и верность, про империю, – лицо ее перекосили горе и ярость.

«Не понимаю, – всплыла в голове короткая мысль. – Я же хотел ее спасти».

Мысль не далась ему, растаяла, как облачко в ветреный день.

Он теряет сознание.

Валин попробовал сосредоточиться на боли, разобраться в ней. За боль можно было уцепиться, удержаться от обморока.

«Ниже легкого, – отметила какая-то часть его существа. – Ниже, а то бы при дыхании в груди булькало».

Выронив меч, он освободившейся рукой зажал рану, чуть не упав от пронзившей бок вспышки боли.

«Но мышцы она пробила. Может, задела печень».

С ранением печени иногда выживали. Нечасто. Ноги растеклись водой, он завалился назад, едва не сорвавшись с площадки.

– Довольно, Валин. – Ил Торнья покачал головой. – Бросай второй меч, мы тебя залатаем.

Валин из последних сил сжал рукоять:

– Нет, не довольно.

– Ты же не сможешь биться, Валин. – Адер тянула к нему окровавленную руку, на красных щеках блестели дорожки слез. – Ты только положи меч.

– Тебе не победить, – сказал ил Торнья.

– Мне и не надо, – ответил Валин.

Кенаранг поразмыслил, прежде чем спросить:

– Как это понимать?

– Каден, – выдохнул Валин.

Ил Торнья задумчиво кивнул:

– Где он? Он, как и ты, мечтает о моей смерти?

Валин снова качнул головой, растянул губы в улыбке:

– Каден совсем на меня не похож. Он не гневается. Не безумствует. Он тихий, как море перед бурей. – Ноги у Валина подгибались. – Каден никому не доверится. Он не допустит ошибки. Он будет ждать сколько надо, и однажды, когда ты устанешь или расслабишься, когда забудешь заложить засов на двери, когда выедешь покататься верхом или склонишься над бумагами, он придет за тобой. Он не то, что я. Он не даст маху.

Кенаранг поджал губы.

– Валин, ты не понял, – заговорила Адер. – Еще не поздно.

Она шагнула к брату.

– Поздно, – сказал тот.

У него остался один ход, последний выпад. Он с ревом качнулся вперед, ударил сверху наискосок. Атака была безнадежная, и ил Торнья встретил ее соответственно: отбил в сторону клинок Валина и сам ударил небрежным, почти презрительным движением. Валин отдернул голову, но поздно, слишком поздно.

Темнота пришла раньше жгучей боли – сплошная, как в самой глубине Халовой Дыры. Следом по лицу хлестнула огненная плеть.

Глаза, смутно подумал он. Кенаранг полоснул его по глазам, ослепил.

Валин качнулся, не давая себе упасть, из последних сил сделал шаг, еще шаг и еще – пока камень не ушел из-под ноги, пока он не провалился в безнадежное падение к холодным темным водам под скалой.

49

Все в капитуле хин пропахло кровью и смертью. Кадену вспомнился забой коз в Костистых горах. Только коз забивали под открытым небом, на ярком солнце. В маленькие комнаты капитула проникало мало света и еще меньше воздуха. В сумятице кто-то опрокинул в очаг большой горшок с бобами. Поленья перемешались с золой и бульоном, смесь еще дымилась, дым мешал дышать и застил глаза.

Повсюду валялись тела, десятки тел: и перекрученных смертью, и словно прикорнувших, прислонясь к стене. На одних зияли глубокие раны, другим смерть принесли отверстия не шире большого пальца.

– Люди Адива, – хмурясь, отметил Каден. – Каждый ишшин унес с собой шесть или семь убийц.