Огненная кровь. Том 2 (СИ)

— …Да потому! Потому что это он и подлил этот яд и дал ей противоядие, чтобы никто не видел, только этот полукровка-таврак, который с ним остался! Всё это спектакль для нас! Чтобы втереться к тебе в доверие, — Таисса перестала кричать и добавила уже спокойнее, но стараясь говорить убедительно. — И он был с ней наедине всё это время. Я бы на твоём месте внимательнее приглядывала за своей невестой! Сегодня охрана сказала, что они полдня мило ворковали у ротонды. Сидели на скамье, и она ему читала книжки! А ты никак не можешь соединиться с Потоком!- Таисса заговорила тише и убедительнее. - Он опасен, Себастьян, и мы должны убрать его с дороги. Милена и Драгояр вдвоём равны нам, но с Альбертом они сильнее. И если Иррис будет его поддерживать — а ты открой глаза и посмотри, что он пытается сделать! Он теперь в её глазах спаситель! Ты видишь, на что он способен! И, в отличие от нас, ему совершенно нечего терять!

— Он полдня разговаривал с Иррис? — прозвучал голос Себастьяна удивлённый и огорчённый одновременно.

— Ты как будто живёшь в другом городе! Ты вообще замечаешь, что происходит вокруг?

— А мне она сказала, что всего лишь рисовала…

— Можешь узнать у охраны, чем твоя невеста занимается, пока ты не видишь!

— Прекрати, Таисса. Это мерзко.

— Хорошо! Но ты согласен, что мы должны убрать его с дороги?

— Убрать? Ты подразумеваешь…

— Я подразумеваю разные способы, — добавила Таисса тише, но у Иррис был очень острый слух, — я всё сделаю сама, только не мешай мне!

Почему ей так больно? Он ведь... ничем ей не обязан. Они ведь... просто друзья. Он... имеет право ухаживать за Хейдой. А она… Она ведь... вообще невеста его брата! Она сама отказала ему в надежде. И...

Альберт наклонился к голому плечу Хейды на расстояние меньше ладони, удерживая её локоть одной рукой, а другой осторожно убрал рыжий локон, зацепившийся за его пуговицу, и положил его бережно на плечо. И это стало последней каплей.

Этот жест, полный заботы, слишком нежный и аккуратный, слишком интимный, слишком напоминающий тот, что она видела во сне… Он вывернул её душу наизнанку.

Такого с Иррис прежде не случалось. Раньше вихрь вращался только внутри неё, он был невидим и не ощутим в обычном мире, но сейчас произошло что-то странное.

Боль и ярость стали такими сильными, что растворились в этом вихре, напитав его словно ядом, и он вырвался наружу против её воли, не весь, только часть, пусть и совсем небольшая. Она отделилась тонкой струйкой, нитью, уходящей в небо, и скользнула на лужайку.

Порыв ветра сорвался и взвился небольшим смерчем. Скользнул к деревьям, закрутил их кроны, сдирая листья, вырывая с корнем кусты роз и втягивая их в себя вместе с землёй. Растерзал шпалеру с диким виноградом, сбросил вазоны цветов с противоположной галереи, а Иррис смотрела на него, не отрываясь, и будто вела его глазами. И под этим взглядом он заплясал, обезумев, рассыпался на отдельные языки и один из них дотянулся до Хейды, безжалостно швыряя ей в лицо землю и листья, срывая с неё шляпку вместе со шпильками и задирая зелёную юбку почти на голову. Он сдул мячи и лежащий поодаль зонтик, плетёные кресла и отшвырнул слугу, идущего с факелом, зажигать вечерний огонь. А потом обрушился на Альберта...

Хлопнули, отрываясь, ставни, где-то зазвенело разбитое стекло, Хейда завизжала, удерживая взбесившееся платье, и этот визг привёл Иррис в чувство.

О, Боги! Что она творит!

Вихрь распался и исчез, как будто его и не было.

Иррис сделала шаг назад, пытаясь скрыться в тени, чтобы они её не увидели, но Альберт быстро обернулся, раздражённо стряхивая с волос листья и землю, и взгляды их пересеклись. Иррис развернулась и с силой распахнула двери обеденного зала.

— Добрый вечер, Себастьян, — она подошла и поцеловала его в щёку, чуть кивнула его сестре, — Таисса.

— Что там за шум?

— Ах это… Альберт с Хейдой играют в мяч, — Иррис вложила в голос всё безразличие на какое была способна.

Присела на предложенный стул, схватила бокал с вином и выпила его до дна.

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тебя, Альберт! Ненавижу…

Ужин прошёл в тягостных раздумьях.

Иррис пыталась поддерживать беседу, отвечала на какие-то вопросы, но внутри у неё не прекращал вращаться вихрь. Она пыталась утихомирить его силой воли, но помогало только вино, да и то отчасти. И когда она взялась за третий бокал, то поняла, что, кажется, уже пьяна, и такое с ней было впервые. Нет, так же плохо ей было на обеде после помолвки.

Эта проклятая семья сведёт её с ума! Ей нужно бежать отсюда…

А мысли всё возвращались и возвращались к той картине на лужайке — рука Альберта заботливо укладывает локон на плече Хейды.

Ненавижу!