Огненная кровь. Том 2 (СИ)

— Владычица степей! Значит, письма её читать, как подонок, ты можешь! Просить у Книги расстроить её помолвку, как подонок, ты тоже можешь! И ходить за невестой своего брата по пятам, вгоняя её в краску, как распоследний мерзавец тоже ! И даже Хейду обнимать ты можешь совсем как подонок и мерзавец, чтобы насолить леди Иррис! — Цинта упёрся в князя взглядом полным осуждения. — Шляться по борделям можешь! И пить беспробудно! Ты вспомни, как ты дом купца в Фессе чуть не спалил! Как ты побил Драгояра на балу! И всё это ты можешь делать ради неё не как подонок и мерзавец? А сказать ей, что любишь её, да так, чтобы она поверила, ты не можешь? Да что с тобой такое, Альберт?!

Альберт смотрел на него и молчал некоторое время, а потом ответил тихо:

— Она не испытывает таких же чувств. Они не нужны ей, понимаешь? Она просила меня разорвать связь, и она хочет уехать куда-то в Обитель Тары в Шерб или Мадверу, в какую-то дыру, лишь бы подальше отсюда. Если бы я нужен ей был хоть немного, разве всё было бы так? Разве она не попыталась хотя бы поговорить со мной? Какой смысл в моих признаниях? И даже если я признаюсь, она мне не поверит, после всей этой истории с Хейдой. Знаешь ли ты, что для меня быть убитым не так страшно, как слышать её «нет»? Так что у меня теперь только один выход — играть придётся до конца.

— Доиграешься ты, мой князь! — вздохнул Цинта. — Ох, доиграешься! Чую я недоброе. А чутьё никогда меня не подводило. Жди теперь яда от Милены или клинка в бок от её братца, или ещё чего похуже!

— Не каркай ты своим чутьём, — отмахнулся Альберт и добавил, усмехнувшись, — а вот насчёт кольца, ты, пожалуй, прав. В этой игре оно мне понадобится.

— Владычица степей! И это всё, что ты услышал из моих увещеваний? — обречённо пробормотал Цинта. — Заставь дурака Богам молиться! Что дальше? Может, ты ещё и женишься на Хейде, чтобы уж доиграть эту комедию?

Альберт ухмыльнулся как-то странно и добавил, пропустив мимо ушей последний вопрос:

— Дальше? Я хотел поговорить с Эверинн и Гасом, но после этой дуэли, боюсь, они не расположены к разговору. Зато слуги очень даже. Кухарка помнит тот день, когда я попал в этот дом — я поговорю с ней. Понимаешь, Цинта, из этих писем получается, что это моя мать убила Салавара той ночью у развалин старого замка. И раз вся родня списала это на несчастный случай, то провалиться мне в пекло, это всё неспроста — они знают. Знают за что и почему, и кто она. И боятся огласки. А ещё мне кажется, что это именно она заставила Салавара написать новое волеизъявление и признать меня. Но как ей это удалось? Я должен найти её, Цинта, узнать, кто она, и выяснить, почему всё так вышло.

Кухарка вернулась из города уже ближе к вечеру, и Альберт, словно зверь в клетке, метался всё это время в ожидании. А когда, наконец, её грузная фигура показалась в дверном проёме, он едва не подхватил её на руки, чтобы усадить напротив себя.

Она выслушала его молча, по привычке оглянулась на дверь, будто боясь чего, и, понизив голос, сказала:

— Давно всё это было, Берти, — она заколола шпилькой седой локон, — давно. Помню, как, эфе Салавар просто привёз тебя однажды и оставил тут, сказал, что ты его сын и будешь жить в этом доме. Тебе три годика было. И ты был весёлый, ласковый, улыбался всем. Очень мы любили тебя здесь, на кухне. А эфе Салавар тогда лютовал, злой был очень, и бил всех, кто к тебе с лаской подходил. Но к нам сюда он почти не заглядывал, так что тут ты чаще всего и бывал. Даже Шиана и та здесь всё время с тобой играла, хоть её-то эфе Салавар никогда и не трогал, будто боялся.

— Шиана? — переспросил Альберт. — А кто она?

— Няня твоя. С тобой вместе женщина приехала. Странная. Молчаливая. И признаться, мы боялись её все, потому как думали — колдунья. Ашуманка же, а они все из колдунов. Но она любила тебя, ухаживала, и песни всё время пела тебе, тихонько так. Но потом в очередном припадке, — кухарка ещё понизила голос, — прости Всевидящий отец! Эфе Салавар выгнал её, пообещав убить, если ещё раз увидит. И всем сказал, что кто вспомнит про неё, того запорет кнутом до смерти.

— Няня? Я помню её. Смутно, правда, — произнёс Альберт задумчиво. — И песни помню…

— Так ты у неё про всё и расспроси. Хотя, может, это и плохая идея, колдунья же она.

— У неё? — Альберт прищурился, впиваясь взглядом в лицо кухарки. — Так она здесь?

— Раз уж эфе Салавара нет и никто меня кнутом до смерти теперь не запорет, — кухарка разгладила передник и, посмотрев на Альберта, сказала ещё тише, — так теперь можно и не молчать про это. Шиана живёт в Эддаре, я как-то видела её, хоть и десятой дорогой обошла. В ашуманском квартале она лавку держит с сыном…

Альберт вскочил, не дав договорить.

Вот почему голос старухи в лавке показался ему знакомым! Он выскочил из кухни так, словно за ним гнались все демоны Ашша.

***

Как задремала в кресле, Иррис даже не заметила. Читала книгу и вдруг провалилась в какое-то небытие.

Почему-то приснилась Мадвера. Впервые за всё время её пребывания здесь.