Огненная обитель

– Всё здесь, – сказал Таракан, внимательно разглядывая прикнопленные к стене над столом рисунки и заметки. – А где-то тут должна быть статья, которую он написал, её опубликовали в одной американской газете. Там всё разжёвано; через эту статью она его и нашла.

Корбетт посмотрел на койку и груду одеял:

– Кто это «он»?

– Кузнец-алхимик Рассел Герцшпрунг.

– Рассел Герцшпрунг! – воскликнул Корбетт и слегка фыркнул. – Ты имеешь в виду таинственного кузнеца-алхимика из Мэйна?

Таракан выгнул бровь:

– Пожалуй, он был слегка чудаковат, но порой мне казалось, что это величайший мыслитель Механизма. Ага, вот оно… – Он сорвал со стены лист бумаги, оставив в сплошном ковре заметок и чертежей пустой бежевый квадрат. – «Практическое применение сплетения внутреннего «я» с частицами медия, экстрагированными из поганок путём фитовыщелачивания», – прочитал Таракан вслух и передал листок хлопающему глазами Корбетту. – Да уж, тут много длинных слов. – Таракан улыбнулся. – Рассел рассказывал мне, как в юности эмигрировал в Америку и проехал через все земли Империи, а выбравшись за её пределы, побывал на небольшой группе вулканических островов. Там он обнаружил огненные камни – сульфат меди или что-то подобное, – все они были разбиты на мелкие кусочки и разбросаны по земле. Это была не обычная медь; Рассел предположил, что когда вулкан формировался, он находился рядом с целым пластом огненных камней, и в тех каменных обломках осталось очень небольшое количество вплавленных в них огненных камней, но слегка изменённых. Что-то вроде того. Кажется, он называл их сдвоенными. Эти частицы были такие маленькие, что без электрикомикроскопа и не разглядишь, а ещё на земле росли какие-то особые грибы, что-то вроде поганок – Рассел никогда прежде таких не видел. – Таракан наклонился, открыл маленький шкафчик и достал оттуда металлическую коробочку. Внутри лежали маленькие засохшие поганки, серые и сморщенные. Таракан взял один гриб и поднял повыше, зажав большим и указательным пальцами. – Когда Рассел сорвал одну поганку и перевернул, то обнаружил вот это. – Таракан перевернул гриб, и тот блеснул яркой медью в свете электрикосветильника. Гимениальные пластинки на нижней стороне шляпки состояли из металла, похожего на медь.

Корбетт затаил дыхание и потянулся к грибу указательным пальцем.

– Осторожнее, металлические пластинки хрупкие и легко ломаются. Кроме того, это последний запас Рассела. Он говорил, что в результате одновременного воздействия огненного алмаза и какого-то фитовыщелачивания – это когда поганки впитывают металл из земли – медь обогащается и приобретает свойства, которых нет у обычной меди.

Некоторое время Корбетт просматривал статью, потом поднял глаза и посмотрел на Таракана. С него наконец слетело прежнее оцепенение: очевидно, дар Тёмной драконицы уже начинал действовать.

– По словам Рассела, он применил тот же процесс, посредством которого получают ночное серебро, только вместо собственно серебра использовал эту медь из вулканических поганок, соединив её с кровью человека, и в итоге получил новый металл – медий. Он даже считал, что это может быть один из незримых металлов Механизма, невидимый материал, который образует пути Вселенной и всё, что по ним движется – планеты, звёзды и так далее. Разумеется, над этой его гипотезой только посмеялись, и всё же Рассел открыл нечто очень важное. Медий похож на ночное серебро, однако при всём при том они отличаются друг от друга, как день и ночь. Если ночное серебро очень прочное и наполнено силой своего владельца, медий… как бы это сказать… податливый.

– Да, здесь сказано, что в результате союза владельца вещи и меди рождается слабый металл – довольно ломкий, им легко манипулировать, но это сплетение позволяет владельцу более активно взаимодействовать с металлом, возникает некий симбиоз. – Корбетт поднял от бумаги округлившиеся глаза. – Учёные-теоретики из Верхнего Гринвича десятилетиями вели исследования, пытаясь получить нечто подобное, однако таинственный кузнец-алхимик сделал это первым! – Корбетт снова схватил чертежи механических таракашек и разгладил их. – Интересно, как работают эти жуки; мне показалось, будто они мыслят самостоятельно!

– Не самостоятельно; за них думаю я, а они реагируют на мои намерения. – Таракан вытащил из кармана жестяную коробочку и открыл её. Внутри ничего не было.

А потом Корбетт вздрогнул, почувствовав, что по нему что-то ползёт. Опустив глаза, он увидел, как из карманов старого пальто Таракана вылезают механические таракашки и один за другим, взлетев, приземляются в коробочку, выстраиваются на дне ровными рядами и замирают словно неживые.

– Как?! – только и спросил Корбетт.

Таракан пожал плечами: