Огненная земля

Адмирал снял перчатки и поздоровался со всеми.

Здороваясь, весело, но испытующе он смотрел каждому в глаза, и все заметили, что под внешней беспечностью адмирала скрыты и отеческое беспокойство, и тревога старшего начальника за успех операции.

— Шалунов, получил корабль, теперь смотри держись!

— Есть держаться, товарищ адмирал!

Шалунов просто светился от радости: с ним первым заговорил адмирал.

Мещеряков говорил с Букреевым:

— Командующий лично исправил ошибку ваших хозяйственников. Догадались выдать десантникам консервы в больших банках. Вот таких! — Он показал руками. — Звенягин, вы не помните, сколько весит вот такая банка свиной тушенки?

— Банка свиной тушенки?.. — Вопрос Мещерякова застал Звенягина врасплох. — Разные бывают, товарищ адмирал…

— Сразу видно, никогда сами не имели дела с провиантом. Конечно, у вас такими делами занимается кок.

— Нет… почему кок?

— Большие банки не годятся, — сказал Мещеряков, — вскроет парень, сразу не съест, куда ее девать? Там хранить негде — выбросит, а потом зубы на полку… Баштовой, это ваше упущение.

— Я говорил лейтенанту Стрельцу, предупреждал его, товарищ адмирал. Просил обменять на маленькие банки. Разрешите исправить.

— Все уже сделано — обменяли, выдали. Командующий распорядился.

Букреев понял, почему адмирал с ходу, как говорится, затеял разговор о таких мелочах. Мещеряков старался рассеять их дурные мысли.

Пока Шагаев занимался с Батраковым и Линником, адмирал бегло проверил обстановку: число подведенных плавсредств и кораблей поддержки, связь с армейскими частями, как доведена задача до каждого…

На прощание Мещеряков сказал:

— Сообщите морякам, что наши войска, наступающие на Крым между Днепром и побережьем Сиваша, продолжают преследовать отступающего противника. Сейчас маршал по прямому проводу говорил с командующим Четвертым Украинским фронтом. Войска генерала армии Толбухина атакуют Турецкий вал и завязали бои у Армянска. Сегодня ночью Крымский полуостров будет совершенно отрезан, и немецко-румынская группировка в Крыму будет изолирована. Вы начинаете атаку Крыма с востока. Высадиться, вцепиться и держаться! Держаться во что бы то ни стало!.. Понятно, Букреев?

— Понятно, товарищ адмирал.

— Звенягин?..

— Понятно, товарищ адмирал.

— Надеюсь на вас, товарищи. Сегодня к вам обещал приехать сам командующий…

Глава двадцать третья

За несколько минут до посадки на суда моряки еще раз проверили свои мешки и карманы, выбросили лишнее, вплоть до белья и писем, и добавили патронов.

Армейские водители автомашин с удивлением наблюдали моряков, разбивающих ящики и расхватывающих боезапасы. Нехватка судов, хорошо известная морякам, почти штормовой ветер и повторный приказ «вцепиться и держаться» усилили жадность к патронам и гранатам.

Командующий, подъехавший незаметно, вышел из машины и направился к причалам. Букреев, извещенный Горбанем, пошел навстречу генералу. Командующий, отставив рапорт, поздоровался с Букреевым и присел на кнехт. Он молчал, как будто прислушиваясь к гудению людей и треску разламываемых ящиков.

— Люди распределены по судам? Задача доведена до каждого?

— Распределены, задача доведена до каждого, товарищ генерал армии.

Командующий устало поднялся:

— Сколько у вас плавсредств, товарищ Букреев?

— Четыре катера «морские охотники», восемь мотоботов, два гребных баркаса и один малый тральщик, товарищ генерал армии.

Узнав о присутствии командующего, к причалу подходили моряки. Они любили генерала. Все тепло именовали его за глаза только по имени и отчеству. Теперь он прибыл к ним в эту бурную ночь, которая для многих, может быть, будет последней.

Командующий не видел лиц людей, но чувствовал движение матросской массы, дыхание, шепот и тревожное ожидание. Он хорошо знал, что предстоит людям, посылаемым им на трудный, жертвенный подвиг.

В этот важный момент, на грани жизни и смерти, нужно было напомнить о целях борьбы, которую вели эти молодые, но зрелые люди, сгрудившиеся возле него и ожидавшие поддержки и оценки их грядущего подвига, для которого создано их боевое товарищество, скрепленное долгом, дисциплиной и совместно пролитой кровью.

— Матросы и офицеры десанта! — сказал генерал своим хрипловатым голосом. — Мы должны очистить наши земли от врагов. Мы — радетели русской земли. Нам довелось… нам довелось… — Он поднял голос, махнул плотно сжатым кулаком туда, в сторону Крыма. — Наступило время, когда мы придем к их границам! Дорога в их разбойничьи государства лежит для нас, черноморцев, через Крым, через Севастополь. Для нас обходных путей нет, ребята! Нет! Мы появимся на их границах! Мы перейдем их — и ворвемся к ним! Надо наказать преступное их войско! Сегодня ночью вы начинаете новый поход. Надо сломить заслоны! Сломить во что бы то ни стало! Потомки будут вспоминать нас со славой. Желаю успеха, орлы! Вперед на врага, букреевцы!

Он еще раз взмахнул кулаком, постоял, опустив голову, а затем, попрощавшись с Букреевым, Батраковым, расцеловав Звенягина, быстро пошел к своей машине.