Огненное сердце вампира

В свете огня, Хальвар казался вылитым из бронзы, и я украдкой любовалась им. Волосы собраны в традиционный хвост на затылке, широкие плечи, высокий лоб и крепкая шея. Верхние пуговицы красной рубашки расстегнуты… Как же хочется прикоснуться к коже, наверняка гладкой и горячей, провести пальцами под ключицей, положить руку на шею, чтобы прочувствовать биение пульса, мощного, более медленного, чем у нас— людей. Стоп! Это морок! Наваждение! Нужно немедленно с ним справиться. Правильно говорит отец, что я вонючая похотливая самка! Извращенка! Неужели я хочу, чтобы меня изнасиловал преподаватель, да ещё и вампир?

Чтобы справиться с внезапно нахлынувшими, совершенно непонятными, постыдными ощущениями, я задала следующий вопрос:

— А все вампиры могут читать эмоции, как открытую книгу?

— Не все, а только маги огня, да и то, специально обученные. Да и сравнение с книгой, я бы назвал весьма некорректным. Считывание эмоций больше походит на разгадывания ребуса. Ведь у разумного существа всегда помимо доминирующей эмоции есть и множество других. Их потоки сплетаются между собой, смешиваются. Вот ты, например, испытываешь сейчас радость с вкраплением лёгкой печали, немного тревоги и ещё что-то, чего при беглом взгляде не разобрать. А уж причины появления этих эмоций — для нас загадка, отгадывать которую, просто лень, и, по правде говоря, ни к чему.

— Сегодня в кабинете люди кричали. Вам хотя бы немножко их было жаль? Вы вообще испытываете сострадание к людям, или мы для вас всего лишь еда?

— А ты их пожалела? — вампир нахмурился. — Ты хоть понимаешь, что это преступники? И если не тебя сбило машиной, не тебя обвесили на рынке, и не ты лежала больная и беспомощная на глазах жестокой равнодушной матери, то это не значит, что этих выродков нужно оправдывать.

Рыжий, горячий, бескомпромиссный и непримиримый, как само пламя. Казалось, что он, этот мужчина сам часть того костра. Отблески пламени горели в его локонах, золото глаз обжигало.

— Нет, Кристина, мне их не чуть не жаль. Это испорченные особи, и своей испорченностью они заражают всю остальную популяцию. И если заказчику нужна кровь насыщенная адреналином, то я с удовольствием выполню заказ.

— Вы ещё и удовольствие от этого получаете?! — взвилась я, расплёскивая вкусный суп.

Теперь и еда, и костёр, и сад потеряли для меня свою привлекательность. Передо мной сидело жестокое, кровожадное чудовище.

— Скорее удовлетворение от того, что избавил город от очередной твари.

Вампир оставался спокойным, полностью веря в свою правоту, упиваясь безнаказанностью и вседозволенностью.

— А когда не останется убийц, нарушителей дорожного движения, мошенников и грубиянов, кого вы станете штрафовать, ведь потребность в крови никуда не исчезнет?

— Остановись, — пискнула гиена, но меня уже несло. Накопленная обида за человечество нашла выход и теперь не желала оставаться в темнице моего молчания.

— Центры забора крови существуют не только для нашего питания. Они сдерживают людей, от необдуманных поступков, от саморазрушения. Вспомни историю, Кристина. Вы же постоянно воевали, совершенствовали оружие, вместо того, чтобы созидать. Мы храним планету от войн, сдерживая, подавляя вашу агрессию.

— А по — другому это делать нельзя? Только с помощью пыток и выкачивания крови?

— У тебя есть дельные предложения?

Вампир откровенно потешался. В янтаре глаз резвились смешинки, белозубая улыбка светилась в темноте, а в голосе звучало снисхождение.

— Представь себе, есть. Но к чему они таким, как ты? Вы же приятное с полезным совмещаете.

— Ну да, — Хальвар попытался обнять меня за плечи, но я увернулась. — Пропаганда, все эти разговоры о милосердии, о любви к природе и друг к другу. Только, если ты ещё не заметила, этому учат с детского сада. Заводят ребёнку собачку или кошечку, водят в зоопарк, читают добрые книжки. Но малыш вырастает и плюёт мимо урны, мчится на зелёный свет, лупит жену и выворачивает карманы прохожим в тёмном переулке. Что пошло не так? Ведь ребёнка воспитывали, учили хорошему? А дело в том, добрая человеческая девочка, что людям нужен страх, в качестве сдерживающего фактора. Только так и никак иначе.

— По — твоему, мы скот, который нужно постоянно пугать хворостиной?

Негодование клокотало и бурлило во мне. Свою жажду крови, свою жестокость они оправдывают нашей слабостью и глупостью, как удобно!

— Ну, если честно, то так оно и есть.

Он выразил этой фразой всё то. Что думают о нас они. Наши жизни ничего не стоят, так же, как и для нас жизни кур или коров. Ведь не станем мы проливать слёзы над куриным филе или свиной рулькой? Они пьют наших друзей, родственников и приятелей. Заходят в любой дом и берут. Да, не единственного ребёнка в семье, и на том спасибо. Вот только, разве от этого легче? Невеста лишается жениха, сестра — брата, сосед — приятеля, с которым ходил на рыбалку или смотрел футбол. Хозяева жизни, хозяева планеты, хозяева наших судеб! Гадко! Противно!