Огненные фарватеры

Командир БЧ-5 хотел спросить еще о чем-то, но Мещерский поднял руку:

— Товарищи, все по местам. Вахтенный командир, сигнал на корабли: «Вступил в командование. Походный ордер номер… Противолодочный зигзаг…»

На подходе к Осмуссару по приказанию капитана 1-го ранга Мещерского вперед были высланы катера «малые охотники» за подводными лодками. Они сбросили на фарватере несколько десятков глубинных бомб.

В 14.00 соединение прибыло на Таллинский рейд. Минзаги «Марти» и «Урал» бросили якоря в бухте Копли-Лахт, готовясь к приемке мин.

К 30 июня минно-артиллерийская позиция в устье Финского залива была выставлена и полностью оборудована. А уже на следующий день, 1 июля, штаб флота выдал нашему кораблю новую боевую задачу: поставить минное заграждение в северной части вновь создаваемой Нарген-Порккалауддской позиции, чтобы прикрыть от норда главную базу флота Таллин, не допустить прорыва к ней фашистских кораблей. Мы понимали, что выполнение такой минной постановки имеет исключительно важное значение. Но вместе с тем мне, старшему помощнику командира корабля, командирам боевых частей дело это казалось невероятно трудным.

Дело в том, что операцию следовало бы проводить скрытно, под покровом ночи. «Покрова», как такового, не было: стояли белые ночи с хорошей видимостью. И не только для нас хорошей, но и для вражеских самолетов, его торпедных катеров. Мы знали и о том, что на подходе к району постановки мин, на острове Мякилуото, расположена 305-миллиметровая вражеская батарея. Свои снаряды, каждый по 350 килограммов, она могла бросать на 13 миль. А «Марти» нужно было подойти к берегу на 11 миль.

К вечернему чаю в тот день я несколько задержался, и, когда пришел в кают-компанию, многие командиры уже «отстрелялись» и довольно громко обсуждали предстоящее задание.

— Первые мины надо ставить в исходной точке и от нее идти к берегу! — безапелляционно говорил помощник командира Василий Иванович Неручев.

— А потом шлепать назад по своим же минам? — возражал Сизоненко.

— Штурман, твое мнение? — не сдавался Неручев.

— Пожалуй, с таким командиром, как ты, Василий Иванович, уж извини, но я лично не рискнул бы, — вы разил свое отношение к такой постановке вопроса старший лейтенант Кононов.

— Спасибо! — Неручев поднялся и поклонился. — Спасибо, Константин Михайлович!

— Думаю, что Мещерский спокойненько протопает по самой кромочке назад, да еще врага в сомнение введет. Или хотя бы в смущение…

— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться! — Вошел рассыльный. — Вас, а также помощника командира, штурмана и командира БЧ-3 приглашает командир корабля.

В кают-компанию мы вернулись минут через сорок.

— Командир убыл в штаб флота, — как бы между прочим заметил Неручев.

3 июля в 15.30 корабли снялись с якорей на Таллинском рейде — три базовых тральщика (БТЩ) — Т-207, Т-206 и Т-203, два «малых охотника» (МО), два торпедных катера, минзаг «Марти», — построились в походный ордер и взяли курс на норд-ост. Примерно через полчаса обнаружили «юнкерс». Зенитные орудия кораблей отогнали его. Еще через полчаса сигнальщики заметили перископ подводной лодки, вспоровший штилевую воду Финского залива. Катера МО вышли в атаку, сбросили несколько серий глубинных бомб, отогнали лодку.

На корабле боевая тревога. Все на постах. Я, как положено, — на ходовом мостике. Здесь же командир молча стоит у машинных телеграфов, смотрит вперед, изредка поднимая к глазам бинокль. Я тоже поднял бинокль. Перед глазами встала изломанная черта земли — полуостров Порккала-Удд, перед ним на островке — маяк Порккала. И невдалеке остров, тот самый Мякилуото, с его мощными орудиями. Теперь не только командование, каждый моряк на корабле знает задачу: Боевой устав Военно-Морского Флота определяет, что с отрывом корабля от берега командир обязан довести ее до всего личного состава. А задача трудная. «Марти» должен на полном ходу достичь конечной точки постановки мин, развернуться на обратный курс и уже на отходе ставить мины.

На мостик через каждые полминуты поступают доклады от дальномерщиков:

— Сто шестьдесят кабельтовых… Сто сорок пять…

Еще немного — и корабли войдут в зону действия 305-миллиметровых орудий врага, которые пока молчат.

Выходит из рубки штурман Константин Кононов, наклоняется к визиру, берет пеленги по знакам на берегу, по маяку Порккала. Надо предельно точно определить точку, в которой «Марти» должен поставить первую мину на фарватере.

— Сто сорок! — докладывают дальномерщики.

Снова на мостике появляется Кононов.

— Товарищ командир, до поворота на обратный курс три минуты!

Башни на острове Мякилуото замаскированы, в бинокль их не увидишь. Посмотрел на вахтенного командира, на рулевого, на краснофлотца, который расписан на связи. На Мещерского. И понял, что их также волнует тот же вопрос, что и меня. Но пушки на Мякилуото молчат.

— «Люди» до места! — командует Мещерский.

Буквами славянского алфавита обозначались флаги корабельной сигнализации («аз», «буки» и т. д.). Поднятый флаг «люди» — это сигнал к повороту влево.