Огненные стрелы

Петров и Везнев вернулись к группе, стоявшей возле остатков самолета.

Майор представил Везнева обоим летчикам: подполковнику и капитану.

— Открыли вы что-нибудь интересное? — спросил Везнев.

Подполковник, высокий, смуглый, с пристальным, сосредоточенным взглядом, ответил:

— Нет. Для нас интересное не здесь, а за десять километров отсюда.

— А что именно?

— На батарее. Из четырех снарядов залпа только один оказался вне цели, а остальные… — подполковник показал рукой на хвост самолета.

— Знаком вам этот тип самолетов?

— Да, давно уже.

— Известны вам… скажем, какие-нибудь приспособления, нужные специально для ночных полетов такого самолета над Болгарией?

— Нет, для этого нужны только обыкновенные, стандартные сооружения такого типа.

— Что вы думаете о судьбе пилота?

— Он выбросился! — немедленно ответил капитан-авиатор.

Везнев взял у Петрова карту района.

— Можете ли вы определить район приземления пилота?

— Конечно, хотя не с большой точностью, потому что мы не знаем, в какой именно момент он выбросился… но все же… приблизительно.

— Пожалуйста, покажите.

Оба авиатора склонились над картой. Капитан нарисовал на ней довольно большой круг.

— Вот! — указал он.

— Я сейчас распоряжусь принять дополнительные меры, — поспешил сказать майор Петров, бросив беглый взгляд на Везнева.

— Можно ли и мне произвести осмотр, товарищ подполковник? — обратился Везнев к смуглому авиатору.

— По-моему, нет смысла.

— Но все же…

— Что ж, если вы настаиваете, пожалуйста!

Везнев взял свой фотоаппарат и подошел к разбитому самолету.

Подполковник с интересом смотрел на него. Разведчик начал с того, что внимательно обследовал почву вокруг развалин самолета.

«Что может он увидеть такого, чего мы не видели?» — размышлял смуглый авиатор.

Через два часа три легковые машины двигались к югу, к селу Деберцы. Первой шла машина майора Петрова, а в последней ехали двое авиаторов и штатские.

Газик капитана Везнева ехал в середине колонны. Ване, сидевшему за рулем, приходилось притормаживать машину. Шофер, ехавший впереди него, двигался осторожно и медленно.

Везнев скользил взглядом по широким кооперативным полям, но мысли его унеслись далеко. Груз, найденный в сбитом самолете, оказался совсем особенным. В контейнере, который можно было спустить одним нажатием специальной кнопки в кабине пилота, оказалась только пачка старых газет на английском языке. Везнев не понимал, зачем понадобилось спускать такой груз. Была там и фотокамера, но не заряженная… Все неясно.

Шоссе, по которому они ехали, было перерезано несколькими широкими каналами оросительной системы. Будто от основных нитей какой-то огромной паутины, отходили от этих каналов сотни и сотни других, более тонких ниток. Беспредельное море зелени, необъятный простор. Бездонное синее небо. Глубокое спокойствие. Но Везнев ничего этого не замечал. Он думал о найденных газетах.

Солнце еще стояло высоко над горизонтом, когда три автомашины прибыли на место, где упал другой самолет, — в густую дубовую рощу слева от дороги, в пяти километрах от села Деберцы.

Прежде чем упасть на землю, подстреленная металлическая птица наскочила на лес, пролетев над ним в бреющем полете. Ряд изуродованных деревьев ясно показывал направление полета — страшная скорость превратила тонкие края крыльев в острые топоры. Последний десяток стволов недалеко от места падения был срезан этими топорами совсем низко над землей.

От фюзеляжа прежде всего отломались крылья. Они лежали, врезавшись в несколько дубовых пней, сильно ободранных, но все же не сломанных. Лес победил: ему удалось оторвать от металлического колосса две большие плоскости и остановить стремительный полет.

Немного поодаль, среди почти неповрежденных молодых дубков, лежал и корпус самолета, только слегка покореженный. Он лег на правый борт, наискось к направлению полета.

Впереди, метрах в двадцати, лежал мотор. Металлический трехлопастный пропеллер одной лопастью врезался глубоко во влажную почву, а другие две торчали вверх с надломленными краями. Десятки поперечных борозд на земле показывали, что воздушный винт вертелся до последнего мгновения и, наконец, напрягая остаток сил, загреб под себя кучку песка.

Правее, чуть поодаль от самолета, лежали два обезображенных человеческих трупа. Один — без рук, с распоротым животом, другой — с одной ногой, с раздавленной грудной клеткой. Авиаторский комбинезон на первом трупе указывал на пилота, другой человек был в штатском — спортивные брюки и куртка.

Вокруг не видно было следов пожара, — ни на остатках самолета, ни на деревьях, ни на земле.

— По-видимому, мотор был выключен еще до того, как снаряд попал в самолет, — сказал подполковник авиации.

Комиссия принялась за осмотр. Подполковник отдал распоряжение двоим штатским членам комиссии сделать снимки.

— Послушайте! — обратился к нему Везнев.

— Что вам угодно?

— Прикажите, чтобы ничего не трогали до того, как я посмотрю.

— Хорошо, раз вы этого желаете! — охотно согласился подполковник.