Огненный Камень Искупления

— С дороги! Хозяин прибыл! Если не надраим все до блеска… — прокричала она и, прихватив принадлежности для уборки, выбежала. Один за другим забегали слуги, и выскакивали в коридор, унося с собой то швабру, то ведро с мастикой. В конце концов, это была кладовка. Хотя сюда, вероятно, складывали редко используемые принадлежности, однако в связи с возвращением хозяина поместья, похоже, все стало иначе.

Хозяин поместья? Сиеста и Сайто поглядели друг на друга.

Это означало, что вернулся отец Луизы.

В утренней дымке в саду перед замком опустился огромный портшез, который несли четыре дракона, по одному на каждом углу.

Слуги, собравшиеся вокруг, одновременно подхватили портшез, напоминающий карету, с которой сняли колеса. Когда грумы, удерживая драконов за сбрую, успокоили животных, слуги открыли дверь кабины. К самому входу портшеза постелили красную ковровую дорожку, и из кабины появился пожилой аристократ.

Это был герцог Ла Вальер. На вид ему было больше пятидесяти лет. У него были светлые волосы и борода, в которых уже пробивалась седина. Его тело было облачено в роскошные одежды, отражающие достигнутый им высший дворянский статус. Поместив в левый глаз монокль, герцог с острой проницательностью осмотрелся по сторонам.

К энергично шагающему хозяину приблизился дворецкий, снял с него шляпу, пригладил его волосы и убедился, что его одежда нигде не замялась.

Герцог суровым баритоном осведомился:

— Луиза вернулась?

Джером, дворецкий, много лет прослуживший семье Ла Вальер, почтительно поклонился и ответил:

— Она изволила вернуться прошлой ночью.

— Позовите ее на завтрак!

— Слушаюсь.

* * *

Завтрак проходил на залитом солнцем уютном балконе, но это было обычным делом для семьи Ла Вальер. В этот день, как и обычно, стол вынесли наружу, и под лучами солнца все заняли свои места. Герцог Ла Вальер занял место во главе стола, рядом с ним сидела его жена. Необычным было то, что собрались все три сестры; они заняли места за столом по старшинству. Луизу немного покачивало из-за того, что прошлой ночью она выплакала все глаза. А ведь предполагалось, что сегодня она должна просить у своего отца разрешение пойти на войну…

Герцог был в исключительно скверном расположении духа.

— Черт побери этот птичий скелет!

Этой первой фразой он выразил свое пренебрежение к Кардиналу.

— В чем дело? — не меняя выражения лица, спросила герцогиня. Сестры от этой фразы отца тоже чувствовали себя как на иголках.

— Я все думал, что же он собирается сказать мне после того, как специально вызвал меня в столицу… "Уже сформирован один армейский корпус", — говорит он мне! Шутить вздумал!

— Ты согласился?

— И не подумаю! Я давно вышел в отставку с военной службы! Заменивший меня в командовании солдатами преемник пусть тоже поживет без семьи! Более того, я вообще против этой войны!

— Ты прав. Но хорошо ли так поступать? Ведь только недавно было выпущено официальное заявление Кардинала о том, что сейчас наша родина, сплотившись воедино, должна разгромить заклятого врага, не так ли? Могут разойтись слухи о том, что семья Ла Вальер — предатели и все такое прочее, а это ухудшит отношение к нам в обществе.

Когда герцогиня говорила это, на ее лице было в высшей степени прохладное выражение.

— Непонятно, как это существо, напоминающее птичий скелет, можно называть Кардиналом и другими титулами. Скелет — он и есть скелет, и этого достаточно. Черт его побери, обманывает юную Королеву…

Луиза поперхнулась и выплюнула хлеб, который жевала. Элеонора сурово поглядела на нее.

— Ох, какой ужас. Извините, что пришлось слушать эту придворную болтовню.

— Мы хотели, чтобы вы обязательно смогли это услышать.

До сих пор хранившая молчание Луиза, дрожа, произнесла:

— Отец, я хотела бы спросить тебя.

Герцог внимательно посмотрел на дочь.

— Конечно же, спрашивай, но для начала, Луиза, не поцелуешь ли ты своего отца, которого так давно не видела?

Девочка встала, подошла к нему и поцеловала его в щеку. После чего она твердо посмотрела прямо на герцога и спросила:

— Отец, почему ты против этой войны?

— Потому что эта война — огромная ошибка.

— Эту войну в действительности развязал Альбион. Что плохого в том, чтобы нанести им где-нибудь встречный удар?

— Идти с наших позиций на приступ нельзя назвать встречным ударом. Понятно?

Используя тарелку и кушанья, герцог начал объяснять Луизе:

— Идти на приступ — это значит, располагая превосходящими воинскими силами, нанести первый удар. Численность армии противника — пятьдесят тысяч. Наши совместные с Германией войска — шестьдесят тысяч.

Действуя звякающими ножом и вилкой, герцог при помощи кусочков мяса смоделировал бой.

— Разве у нашей армии не больше людей на десять тысяч?

— Если бы численность атакующей армии была однозначно в три раза больше численности обороняющейся стороны, тогда без сомнений можно победить. Они занимают выгодную позицию и все еще контролируют небо, поэтому с такой численностью это, вероятно, будет тяжелая битва.

— Но…

Герцог посмотрел Луизе в лицо.