Огненный крест. Бывшие

«Я глубоко убежден, что крушение Русской Государственности могло произойти только благодаря тому, что Россия, с начала европейской войны, оказалась поставленной в условия несравненно худшие, чем ее союзники. Борясь плечом к плечу с ними, она несомненно с успехом выполнила бы выпавшую на ее долю громадную задачу. Она была лишена главного элемента успеха, давшего ее союзникам победу: тесного слияния и сплоченности между собою и общности материальных средств. Торжество русской революции есть прежде всего результат народного разочарования, перешедшего затем в безнадежность и отчаяние. Этому способствовали еще и другие причины, но они были сами по себе недостаточны, чтобы совершилось преступное и безумное дело разрушения Русского Государства, в существе своем здорового и жизнеспособного и нуждающегося лишь в разумных реформах для приспособления его к требованиям и духу времени.

Основная мысль, заложенная Столыпиным в его преобразования, исходила из этого убеждения. Он начал их постепенным раскрепощением крестьянского населения, не освободившегося еще от оков общинного землевладения. Этой существенной реформой подводилось здоровое и прочное основание под здание русской государственности. Революция, уже раз в 1906 году сломленная Столыпиным, увидела наступавшую для нее смертельную опасность и рукою Богрова свалила этого благороднейшего сына России. Принято говорить, что нет людей незаменимых. Но Столыпина у нас никто не заменил, и революция, среди тяжелой нравственной и материальной атмосферы войны, восторжествовала. Пока я пишу эти строки, передо мною живо встает величавый в своей силе и простоте образ Столыпина, и мне припоминаются неоднократно слышанные от него слова: для успеха русской революции необходима война. Без нее она бессильна. В 1914 году мы получили эту войну, а после трех лет тяжелой борьбы, которую нам пришлось вести одиноким и отрезанным от общения с нашими союзниками, к нам прибыла из Германии и революция в лице Ленина и его сообщников, отдавшая себя на служение нашим врагам и радостно принятая ими как желанная сотрудница».

И еще одно свидетельство — В. Б. Лопухина, крупного царского дипломата, представителя русской знати:

«Справедливости ради, позволю себе еще отметить одно его (Столыпина. — Ю. В.) качество, как хотите, привлекательное в сознании человечества поныне с самых отдаленных времен. Это — бесстрашие… Бесстрашен был и перед царем, и в начавшейся борьбе с Распутиным, а также чиновною и придворною оппозициею. В начале 1911 г. Столыпин достиг кульминационного предела своего возвышения… Столыпин с помощью вновь назначенного в 1910 г. синодального обер-прокурора С. М. Лукьянова разоблачил в Распутине развратного хлыста, чья близость к царской семье представлялась недопустимой, помимо его низостей и грязи, еще по причине предпринятой им торговли своим влиянием при дворе, выражавшейся в проведении за соответствующую мзду ряда постыдных дел и в устройстве на разные посты мерзавцев и проходимцев. И настоял на удалении Распутина. Последний должен был выехать на родину, в Сибирь. За разоблачение и удаление Распутина, вскоре, впрочем, возвращенного отправившеюся за ним А. А. Вырубовою, возненавидела Столыпина царица. И еще разожгла неприязнь царя к премьеру…»[8]

Петр Аркадьевич Столыпин появился на свет в старинной дворянской семье спустя год с небольшим после отмены крепостного права — 2 апреля 1862 г.

Это его отец, Аркадий Столыпин, доставил из осажденного Севастополя важное известие: страшный штурм английских, французских, итальянских и турецких войск отбит[9]. Еще не минуло и полугода с восшествия на престол молодого императора Александра Второго. Мы читаем в дневнике князя Д. А. Оболенского:

«Удачно отбитый 6-го числа штурм в Севастополе очень всех порадовал… Эта первая удача сильно возвысила дух гарнизона. Что за собрание героев!.. С известием об отбитии штурма приехал Аркадий Столыпин. Он говорит, что положение Севастополя, несмотря на последнюю удачу, весьма опасно. Недостаток у нас в людях и в порохе. Неприятель тоже, по-видимому, не имеет во всем полного довольства и, кроме того, так же как и мы, делает ошибки».

Этот неудавшийся штурм произвел ошеломляющее впечатление на французов и англичан. В письме к другу адъютант английского генерала Коллина писал из-под севастопольских редутов:

«Я не могу поверить, что какое бы то ни было большое бедствие может сломить Россию. Это великий народ; несомненно, он не в нашем вкусе, но таков факт. Никакой враг не осмелится вторгнуться на его территорию, если не считать таких ничтожных кусочков, какие мы теперь заняли (то есть клочок суши, захваченный англичанами, французами и турками возле Севастополя. — Ю. В.)…»