Огненный мост

– Конечно, имеем, – рассмеялся Маринин. – Просто откровение какое-то мистическое на вас нашло. А раньше вы не догадывались, что мы вас ненавидим? Если это все, что вы хотели сказать, то мы вас выслушали и откровенно вам высказали свое мнение. Вызывать конвой?

– Подождите! – вдруг изменившимся голосом крикнул Храпов. Он выпрямился на стуле, расправил плечи и глубоко вздохнул. – Не надо конвой. Это была минутная слабость. Прошу занести в протокол мои слова. Я не считаю себя врагом СССР и советского народа. Все мои действия, которые можно отнести к категории вредных для СССР, я считаю ошибкой и готов понести любое наказание, которое мне присудит советский суд. Я добровольно соглашаюсь на сотрудничество с советской контрразведкой против абвера и других германских разведслужб. Заявляю, что сам бы явился с повинной, если бы меня не задержали вчера сотрудники НКВД. Все, задавайте вопросы.

– Цели и задачи вашей группы? – начал Маринин.

– Цель – диверсия в районе Саратова. Задачу я должен был получить от командира второй группы, в подчинение которого должен был перейти после прибытия в Саратов.

– Вы встречались с командиром этой группы?

– Нет, я встречался с его связным. Конкретное задание дано не было. Были общие распоряжения по внедрению группы и ее легализации. Только позавчера, после третьей встречи со связным, я получил приказ доставить в подземные водотоки на склонах высокого берега Волги напротив моста конструкции направляющих для реактивных ракет. Все остальное я должен был получить потом и подготовить атаку реактивными снарядами после нового приказа.

– Что вы делали вчера на берегу, когда вас задержали?

– С членом своей группы по фамилии Бурлаков я доставил туда динамо-машину для выработки электрического тока, необходимого для электрозапала снарядов. И электрический провод.

– Где и когда вы должны были получить снаряды?

– Это мне неизвестно. Сказано было, что получу все необходимое и приказ на атаку позже.

– Вам известны адреса явочных квартир в Саратове и других городах? Вам давались пароли для связи с немецкой агентурой в Саратове или других городах?

– Нет, такой информацией меня не снабдили. Приказано было только связаться с командиром второй группы и поступить в его распоряжение. Этот приказ я получил непосредственно перед посадкой в самолет на аэродроме. Место дислокации группы было на наше усмотрение.

– Нелепость на нелепости, – проворчал Шелестов.

«Взяли, называется, диверсионную группу. И группу взяли, и человека, который нам ее сдал, взяли, и командира живого и здорового взяли. Победа! А что мы имеем в результате? Абсолютно ничего. Ни явок, ни агентурной сети, ни конкретного задания группы. Правда, мы получили сведения о Полтавской школе, где готовят и откуда к нам забрасывают диверсионные группы. И мифическая вторая группа, которая отдает идиотские приказы и имитирует активную деятельность. Что-то здесь не так. Если после дополнительных допросов Храпова, Суходолова и двух других диверсантов мы не получим представления о целях этих двух групп, можно будет констатировать, что абвер нас водит за нос. И мы купились на это!»

Подойдя к столу, Шелестов взял несколько фотографий, которые сделали оперативники из наружного наблюдения. На них был изображен человек, который встречался с Любой Сазоновой, который носил ей подарки и еду. Разложив фото на столе, Максим обратился к Храпову:

– Взгляните, вы знаете этого человека?

– Да, – Храпов ответил сразу. – Это связной из второй группы, с которым я встречался трижды. Его имя, другие данные мне неизвестны.

– Как назначаются встречи? По чьей инициативе?

– Я ежедневно должен быть в одном из шести мест в городе. И в определенное время. В случае необходимости связной сам подойдет ко мне и передаст приказ командира группы.

– Были случаи, что вы не являлись в условленное время в условное место?

– Нет, – нахмурился Храпов. – Я понимаю, что такое дисциплина. Нравится мне или нет, но приказ должен выполняться.

– Конвой, – позвал Маринин. – Уведите арестованного.

Оба оперативника подумали об одном и том же. Храпов будет сидеть в камере и давать показания, а связной, не увидев его в назначенное время в назначенном месте, передаст командиру сигнал тревоги. И связь оборвется. Обычно после таких сигналов все диверсионные группы меняют пароли и явки и переходят на запасные варианты связи. Для розыска это равносильно катастрофе. Возможно, связник не каждый день проверяет, явился ли Храпов? Может быть, на место приходит и убеждается другой человек, простой наблюдатель. Пришел, зафиксировал, ушел, доложил своему командиру…

Коган понял, что мальчишки здесь ныряли не зря. Они плавали почти весь день на двух лодках. Видимо, глубина в этом месте была не больше четырех метров. Но когда Борис увидел, что на берегу в песок воткнули якорь, он понял все. Небольшой якорь, которым пользуются рыбаки. От него в воду уходил довольно толстый канат.