Огненный рубеж

Магистр посмотрел в сторону реки. Воины Ордена возвращались к замку, напевая гимн. На мгновенье магистру показалось, что рука с крестиком машет ему из полыньи.

* * *

Ранним апрельским утром тысяча четыреста восьмидесятого года к воротам Шалю рижской крепости подъехала кавалькада из десяти всадников. Воины в островерхих шлемах и железных масках. Позолоченные пластины на кольчугах с надписями арабской вязью. Зеленые плащи и сабли в драгоценных ножнах. Круглые щиты и копья с бунчуками из конских хвостов.

Во главе отряда ехали двое всадников в богатых доспехах.

Один из них снял шлем и бросил в снег у ворот кошель, гулко звякнувший монетами. На вид всаднику было лет двадцать. Смугловатая кожа и черные, как уголь, волосы. Узкая, едва намечающаяся бородка. Карие миндалевидные глаза. Юноша с легкой насмешкой смотрел на кучку полусонных стражников, испуганно выставивших алебарды в его сторону.

– Эй, стража, – крикнул он по-немецки, – возьмите, сколько положено, и скажите, где здесь ближайший постоялый двор?

– А кто вы такие и зачем пожаловали в наш город? – подал голос седобородый стражник, держащий молодого человека на прицеле арбалета.

Юноша усмехнулся и толкнул в бок своего спутника.

– Я царевич Сатылган из рода Гераев – властителей Крыма, сын хана Нур-Девлета! А это мой брат Джанай. Мы прибыли на турнир по приглашению магистра Ливонского ордена.

Сатылган достал из-за пазухи свернутый лист бумаги и помахал им в воздухе.

– Мои воины устали, а лошади скоро падут без сил. Если захочешь почитать грамоту магистра, то я, пожалуй, проеду в город через другие ворота. Там, где стража не слишком придирчива к утомленным путникам.

– Проезжайте, – буркнул стражник, опустив арбалет, – ближайшая корчма будет прямо через два дома от ворот, а там и постоялый двор. Но чтоб ты знал: грамота магистра Ливонского ордена для рижан не указ!

Сатылган махнул рукой, и отряд рысью поскакал по булыжным мостовым, отбрасывая комья смерзшегося снега на горожан, с удивлением разглядывавших необычных гостей.

Вскоре всадники остановились у дверей корчмы. Сатылган спрыгнул с коня и вгляделся в темные решетчатые окна. Покачав головой, он выхватил булаву и стал колотить ею по двери. Дверь ходила ходуном, осыпаясь от ударов щепками, но держалась. Наконец внутри что-то загремело, юноша опустил булаву и отошел на шаг назад. Выглянул испуганный корчмарь.

– Эй, хозяин, – крикнул Сатылган, – вели накормить лошадей и дай поесть моим людям! Только упаси тебя Аллах предлагать нам свинину, ты понял?

– Да, ясновельможный пан, – быстро закивал корчмарь, – все будет сделано в лучшем виде! Рута, Эльза! Быстро накройте дорогим гостям!

Братья вошли в корчму и сели за один из дубовых столов. Остальные воины сели в углу у очага и протянули к нему озябшие руки.

Сатылган снял шлем и положил его на стол. Железная маска, прикрепленная к шлему, щерилась злобной улыбкой. Юноша вздохнул. Его безусое лицо выглядело встревоженным.

– Джанай, что тебя гложет? Завтра на турнире мы будем сражаться с лучшими бойцами Ливонского ордена! Мы с тобой увезем отсюда целый воз выигранных доспехов и оружия! Я обещаю тебе.

– Брат, для рыцарей-христиан мы… как те сарацины, против которых их предки воевали на земле Иерусалимской, – начал говорить Джанай, – и мы еще не знаем, будем ли допущены к участию в турнире, пусть даже у нас есть грамота магистра…

Сатылган вскочил и прошелся вдоль столов. Затем повернулся к брату и хлопнул ладонью по доспехам.

– Зато я знаю! Наш род ничем не хуже всех этих полунищих немецких князьков! И наша тамга известна всем польским шляхтичам! И если кто-то посмеет усомниться в нашем благородном происхождении, то я сам отрублю голову неверному псу!

Юноша выхватил саблю и одним ударом потушил пламя толстой свечи на столе.

– Ну, хорошо, – продолжил Джанай, – ну, выиграем мы несколько пеших или конных поединков. Или даже выиграем турнир. Соберем доспехи и продадим их. Может, даже неплохо на этом заработаем.

Сатылган довольно ухмыльнулся.

– Еще как заработаем! Сможем завести свой гарем, купим рабынь. А потом купим землю и построим два замка, а?

Джанай покачал головой.

– Разве это наша участь, брат? Быть мелкопоместными шляхтичами, чье положение едва ли лучше, чем у тех бедных рыцарей, которых ты осмеивал? Разве так мы должны продолжить славную историю наших предков – Чингис-хана, Угэдэя и других ханов, покоривших полмира? Водивших за собой в поход сотню тысяч воинов на Русь и Литву?

– Оставь эти мечты, Джанай! Нам не собрать и сотни воинов. Это все в прошлом. Даже наш отец перестал мечтать о возвращении на крымский престол и тихо сидит в Киеве, изредка отписывая султану Мехмеду о нашем бедственном положении. А нам завтра придется сражаться и нужно хорошенько подкрепиться. – Сатылган бросил саблю на стол, принялся расстегивать доспехи.

Прислужницы тем временем принесли блюда с едой и кувшин с водой. Сатылган лукаво посмотрел на одну из девушек.

– Как тебя зовут, чаровница? – спросил юноша.

– Эльза, мой господин, – девушка улыбнулась, – откуда вы? Вы неплохо говорите по-немецки для сарацина.