Огненный рубеж

– Великий государь, одному Господу Богу ведомо, кто наш истинный друг, а кто враг. Когда сей враг нам другом становится и когда друг во врага оборачивается – неисповедимо сие. Одно знаю – покуда в Крыму ханом Менгли, ни за что он с Ахматом не замирится! А значит, друг он сейчас нам наипервейший и наилучший.

– Отчего такое нелюбие у него к собрату своему агарянскому? Сгрубил ему Ахматка?

– Да, государь. Не желает крымский хан идти под Большую Орду. Сам ищет господарить. За то и бьется он с Ахматом насмерть: знает, что Ахмат хочет Крым вернуть. Послов надо слать в Перекопскую орду, государь! И уговор с ханом держать, чтобы вы заодин супротив Ахмата выступали.

Иван Васильевич встал и подошел к окну. Там, во дворе, камнетесы разбирали привезенный белый камень для постройки храма. Италийские мастера одобрительно кивали, передавая куски камня по рукам. Сколько же еще годов колокольню будут строить? Увидит ли он освящение собора? А ежели и увидит, то не сожгут ли татарове храм Божий и двор его, и людей посадских, если Москву приступом возьмут, как было при Тохтамыше? Не погорячился ли с послами Ахматки? Откупился бы и жил спокойно. А татары бы свою великую замятню продолжили и перегрызли друг друга. Были бы на Москве покой и благолепие.

– Государь, – со скамьи встал князь Ноздроватый-Звенигородский, – позволь слово молвить! Давеча мы перемолвились с царевичем Данияром. Назавтрее он в Касимов, к себе путь держит. Так вот, он всех ордынских царей и царевичей из рода Чингисова наперечет знает. Говорит, бывший царь крымский Нур-Девлет с сыновьями и свитой сейчас в Киеве гостит, у Казимира. Хан сей воин великий и собрать может людей немало. Ведомо ему, как с Ордой воевать. Призови его! Против Ахмата пригодится! Татары искусны в ратном деле. Помнишь же, как под Шелонью их засадный полк новогородцев посёк? А ежели мы рать Нур-Девлетову к себе подтянем, то…

– Бывший царь крымский, говоришь, – усмехнулся Иван Васильевич, – тяжко небось быть бывшим царем. Особенно, если брат твой теперь на троне сидит. Сидит и боится, что ты можешь снова прийти, орду поднять…. А вот ежели брат твой, бывший хан, у союзника твоего, царя московского, как у Христа за пазухой…. И без его указа на Крым за троном не пойдет… Вот здесь ты особливо радеть за союз с Москвой будешь. Верно ли, бояре?

– Вернее не бывает, великий государь! – зашумели собравшиеся.

– Дьяк, готовься: нынче же вечером письмо хану Перекопской орды Менгли с моих слов напишешь. Предложим великую любовь и союз нелицемерный! Послом к хану поедет князь Иван Звенец.

Государь повернулся к князю Ноздроватому.

– А ты, Василий Иванович, езжай-ка сам в стольный город Киев и призови Нур-Девлета ко мне на службу со всеми его татаровями. Пущай послужат нам на славу своими саблями – крепка Орда Ахматова, но на каждую орду всегда найдет орда поболе.

* * *

Двор, где расположился Нур-Девлет, был напротив главных ворот киевского замка. Воевода Ян Ходкевич частенько заезжал к нему, интересовался, все ли хорошо у бывшего владыки Крымского ханства, присылал провиант для его людей и овса лошадям.

Киевляне долго не могли привыкнуть к тому, что прямо посреди стольного православного града спокойно расхаживают те же самые ордынцы, которые раз в несколько лет сжигали посад, уводили юношей и девушек в полон. Не понимали воеводу: почему не дал гостям место за городом? Многие торговые люди сетовали, мол, не сговорятся ли татары тайно со своими сородичами, не наведут ли орду на город? Воевода только усмехался в усы и отвечал: всё делается по велению короля Казимира.

Казимир дал приют Нур-Девлету и надеялся, что тот выступит против своего брата Менгли. А когда вернет трон себе, то не забудет гостеприимство литвинов, заключит с ними союз против Московии и османов.

Надеждам короля не судил Бог сбыться – спустя несколько лет Менгли сожжет дотла Киев, воеводу же возьмет в плен. Кто мог предвидеть?

А пока Нур-Девлет мирно ужинал с сыновьями. Перед ним на столе лежала грамота, что привез ему от Ивана Московского князь Ноздроватый. Хан держал с сыновьями совет.

– Сатылган, ты прочел грамоту государя урусов?

– Нет, но брат мне все рассказал.

– Что думаешь?

– Ата, в Московии мы еще не были! Я бы поехал туда. Урусские девушки такие красивые. Я бы хотел…

Хан остановил сына жестом руки.

– Ну а ты, Джанай, что скажешь?

– Ата, после того как мы еле сбежали от ливонских рыцарей, я с опаской отношусь к любым поездкам. Те тоже нас приглашали добром, а вышло… Но что нам в Киеве дальше делать? Сидеть под присмотром воеводы как приживалы?

– Здесь тоже девушки красивые… – начал Сатылган, – и вино неплохое. Привозное вино, венгерское.

– Дети мои, – ответил Нур-Девлет, – сидеть в Киеве дальше нет смысла. Можно, конечно, как липские татары служить королю из милости. Но он не поможет вернуть трон. Только на словах помощь обещает. А сам хочет, чтобы я за свой кошт собрал воинов и пошел войной на брата. В точности, как пошли войной на московского князя его братья князья Андрей и Борис. Только им король ничем не помог. Так и меня без поддержки оставит.