Огненный рубеж

Холмский загонял уже третью лошадь – он хотел первым оказаться у переправ, к которым спешили всадники хана Ахмата. Упаси Господи, если они опередят московскую рать. Не дай Бог, орда реку перейдет! Быть великой сече, и кто возьмет верх, неведомо. Не сможет тогда русское войско из пушек и ручниц огонь вести по агарянам. «Нет, никак не можно такое допустить! – размышлял воевода. – Скорей бы в Серпухов успеть. Через сей град татарове часто идут на Москву. Идти-то идут, да вот доходят не всегда… В последний раз, когда орда хотела Оку перейти, получила она отпор знатный – Ахмат только и смог, что Алексин сжечь, и ушел восвояси».

Воевода окликнул по-татарски Нур-Девлета, скакавшего рядом, стремя в стремя:

– Хан Нур-Девлет! Тебе уже случалось биться с Ахматом?

– Было такое, воевода! Нападал он две весны подряд на мои земли!

– А слыхивал я, что ты успел ему шерть принести допреж?

– Нет, воевода, шерти я ему не приносил – я просил хана Ахмата выдать мне ярлык, как давали раньше вашему государю! Ярлык он мне дал, а потом предательски напал на земли Крымского юрта, убил и поработил многих моих людей! Женщин, стариков, детей… Клянусь Аллахом, я отомщу этому шайтану!

Через несколько часов впереди показались берега Оки. «Успели!» – с облегчением вздохнул Холмский. Князь сейчас же приказал занять берег лучникам и пищальникам. Конные разъезды татар Нур-Девлета поскакали дозирать берег.

Сатылган с Джанаем и сотней воинов отправились на восток от Серпухова. Здесь было несколько нешироких бродов, где нукеры Ахмата могли легко перейти реку. Возле одного из бродов Джанай спешился, лег на землю и стал слушать.

– Ну что там, брат? – спросил Сатылган.

– Тихо! – бросил Джанай, продолжая слушать. Наконец он медленно поднялся с земли. Покачивая головой, сказал:

– Они здесь.

Сатылган свистнул, обращая на себя внимание, и приказал коннице рассыпаться вдоль берега. Вскоре он увидел всадников на другом берегу.

– Алга! – отдал команду Сатылган, и сотни стрел взмыли в воздух, чтобы обрушиться на врагов. Крики раненых людей и лошадей заглушили карканье огромной вороньей стаи, кружившей над ними.

Часть ордынцев на другом берегу спешилась и открыла стрельбу из луков. Другие попытались спуститься на конях к воде, отыскать и перейти брод. Лучники Сатылгана быстро положили этих глупцов, не сразу понявших, что они сражаются с такими же степными воинами.

Вскоре ордынцы разглядели татар Сатылгана и стали окликать их.

– Эй, правоверные! Чьи вы воины будете? Отзовитесь! Я оглан Исмаил, темник войск великого султана Ахмата!

– А я царевич Сатылган с братом Джанаем, сын хана Нур-Девлета.

– Зачем вы служите неверным? – закричал на другом берегу оглан. – Хан Ахмат всегда уважал вашего отца, он готов дать вам кров и войско! Переходите на нашу сторону, чтобы вести джихад с неверными урусами!

– Мы на службе русского государя и поклялись ему в верности, принеся шертную клятву. Мы не предадим его! А вот твой господин клятвопреступник хуже любого неверного стократ – он нарушил свое слово, напав на наш юрт! Аллах покарает его за грехи!

– Слуги шайтана! – закричал оглан. – Мы вынем из вас кишки и повесим за них на дерево! А потом привяжем кишки к лошадям и притащим ваши останки в Крымский юрт! Чтобы все видели, как поступает великий хан Ахмат с прислужниками неверных!

– А может, ты перейдешь ко мне сюда, сын мула и верблюдицы, и мы изопьем с тобой смертную чашу? – крикнул Сатылган.

Оглан Исмаил пришпорил пятками коня и стал спускаться к реке. Сатылган повернулся к брату.

– Если я погибну, скажи отцу, что я бился за честь нашего рода!

– Ты не погибнешь, брат!

– Иншаала!

Сатылган встретился с огланом посреди реки, в самом мелком ее месте. Оглан направил коня на царевича и стал колоть копьем шею лошади Сатылгана.

– Ах ты, мерзавец, – закричал Сатылган и принялся отбивать саблей удары копья. Воины приблизились друг к другу. Оглан бросил копье в воду и стал надвигаться на Сатылгана, стараясь оттеснить его на глубину. Сатылган маневрировал и отражал все удары противника, но постепенно его лошадь стала захлебываться, погружаясь с головой под воду. Оглан злобно ухмыльнулся.

– Я отошлю твою голову твоей матери в Чуфут-кале, царевич! Ха-ха!

Это были последние звуки, что оглан успел издать. Раздался оглушительный выстрел. Через мгновенье голова оглана раскололась на куски как хаджитарханский арбуз, обдав Сатылгана брызгами крови. Затем загремели еще выстрелы, и десятки ордынцев упали в воду с высокого берега. Через несколько мгновений остатки отряда оглана Исмаила в панике бросились бежать. Бой закончился.

Когда Сатылган выбрался на берег, то увидел около сотни русских пищальников вместе с князем Ноздроватым.

– Князь, рахмат, но я бы сам справился с этой змеей, – начал было Сатылган.

– Царевич, прости, но государь велел мне всячески за вами приглядывать. Случись с вами какое лихо – меня в опалу навек! Так что давай, царевич, отдышись. Нам еще с десяток верст скакать вдоль берега и ордынцев привечать.

– Якшы, – кивнул Сатылган и вскочил на коня, – а ты научишь нас стрелять из этой железной палки?