Так надо было заставить этого Кидду Таинственного спасти моего отца и разыскать Пламенник!
Вот почему он такой таинственный…
Скоро все кончится. Вот идут нас топить.
Капитан подходит ко мне вплотную.
— Ты сам во всем виноват, — говорит он негромко. — Хочешь сказать последнее слово?
— Последний вопрос, — отвечаю. — Скажите, как вы потеряли руку?
Ему это не нравится.
— Я забыл свое место, — чеканит он, — и это стоило мне очень дорого. Как тебе сейчас.
Он шагает к лебедке и начинает щелкать переключателями.
Пока, Джиско.
Огромный пес глядит прямо на капитана и испускает грозный рык.
На какой-то миг даже суровый старый капитан столбенеет. Потом он приходит в себя и нажимает кнопку. Раздается жужжание.
Стальной трос начинает медленно разматываться. Я отворачиваюсь от капитана и команды и гляжу в лазурную океанскую даль.
Над водой еще висит белый слоистый туман, но вокруг нас он рассеялся, и волны залиты солнцем.
Я чувствую, как припекает шею, волосы, лицо. Какой чудесный, красочный мир — и приходится покидать его навсегда.
Пытаюсь вспомнить глаза Пи-Джей. Они превращаются в глаза Эко. Интересно, хоть одна из них любила меня по-настоящему? Надеюсь, да.
Минуту! Я что-то вижу. Далеко-далеко, на границе видимости, там, где небо сливается с морем.
Черная точка. Корабль!
Нет, не корабль. По крайней мере, совсем не такой, как этот траулер. Парусник. Паруса у него черные, наполненные утренним ветром. Судно летит по волнам, легкое, грациозное, прекрасное.
И направляется к нам!
На палубе его тоже замечают. Кричат, показывают руками.
Из рубки выбегает матрос:
— Сэр, это Даркон! По вашему приказу мы сообщили ему, что произошло. Он как раз оказался поблизости. Хочет сам этим заняться.
Черная яхта стремительно приближается. Высокие мачты. Черные как смоль паруса. Прелестная, но зловещая.
Нас с Джиско поднимают обратно на палубу, и мы стоим там в ожидании приговора.
Вижу, как на нос яхты выходит человек. Он высокого роста и сложен как тяжелоатлет, но двигается с грацией танцовщика. Даже с такого расстояния видно, что он красив, будто кинозвезда. В нем есть что-то знакомое и крайне неприятное.
— Даркон, — произносит над ухом капитан и крестится. Потом отворачивается от человека на яхте, и его старые глаза смотрят мне прямо в лицо. — Я был прав. Ты очень невезучий. Я бы убил тебя быстро. А теперь ты попадешь к нему.
Матрос разрезает на мне веревки, и я растираю онемевшие запястья.
— Встретишься с Дарконовыми зверюшками, — еле слышно произносит капитан, — спроси у них, что случилось с моей рукой.
58
Бросают трап, и Даркон поднимается на борт.
Он осматривает искореженные лебедки, пока я отчаянно пытаюсь получше его разглядеть из-за шеренги матросов, которые по-прежнему стоят смирно и тихо.
Да, экземпляр, конечно, выдающийся. Крупный. Яркий. Что-то среднее между пиратским королем и манекенщиком.
Лет тридцать пять. Выше меня по крайней мере на два дюйма. Прямые каштановые волосы падают на широкие плечи. На правом восседает птица с пестрым хохолком.
Одет Даркон как денди на морской прогулке. Белые льняные шорты. Ремень с золотой отделкой. Черная шелковая рубашка, довольно-таки тесная, чтобы было видно мышцы. Живот в шашечку. Бицепсы буграми. Грудь колесом.
Да, Джек, этому дяденьке палец в рот не клади. Под шелком и льном он тверже горного склона.
Десять долгих минут он не удостаивает нас с Джиско даже мимолетным взглядом.
Он — Шеф. Все будет, как он захочет. Он хочет сначала оценить повреждения. А потом наказать виновных.
Он обсуждает с капитаном и старпомом ремонт. Куда пойти. Что сделать. Сколько времени это займет.
Задержка ему не по нраву, это сразу видно.
Наконец Даркон направляется к команде, которая разве что не валится ниц, когда он проходит мимо. Суровые морские волки поджали хвосты и притихли.
Нас с Джиско выталкивают вперед, пред светлейшие очи.
Не волнуйся, я буду вести себя как пай-мальчик.