Огненный завет (Братство пламени)

– Спасибо, – проговорил он, подходя к сетке, и пожал Мэддену руку, вытирая потное лицо полотенцем. – Прошу прощения за неудачную игру. На следующей неделе я постараюсь сыграть получше. – И он в который раз потер правый слезящийся глаз.

– Да, глаз у тебя стал хуже и покраснел. Тебе надо что-то предпринять.

– Может быть, промыть холодной водой?

– Что ж, – пожал плечами Мэдден, – попробуй. По крайней мере, вода в клубе хорошо очищенная. Иначе глаз может воспалиться из-за всех этих химикалий.

Они отошли в сторону и встали спиной к зданию клуба. В отдалении на других кортах продолжалась игра.

– Ну, так расскажи мне, – попросил Мэдден, не поворачиваясь к собеседнику лицом на случай, если кто-то захотел бы прослушать их направленным микрофоном. – Расскажи мне о президенте.

– Он хочет наложить вето на законопроект о контроле за чистотой воздуха.

Мэдден покачал головой.

– Боже мой, упрямый дурак!

– Я выложил ему свои самые убедительные аргументы, – сказал Джеррард, – но он продолжал упорствовать. Согласно его словам, когда проблема станет достаточно острой, американский бизнес тут же изобретет какое-нибудь чудесное средство.

– Замечательная шутка. Я и не предполагал, что президент умеет шутить, даже непреднамеренно, – заметил Мэдден. – Когда проблема станет достаточно острой? Неужели он не понимает, что проблема уже стала слишком острой?

– Для него – это как растущий бюджетный дефицит. Пусть эту проблему решает следующее поколение. А сейчас он говорит, что его первейшая обязанность – не развалить страну. – Джеррард снова вытер пот с лица. Мэдден вздохнул.

– Ну, мы ведь ожидали от него именно такой реакции. Но нам следует сделать правильный шаг. Надо дать ему возможность подумать.

Джеррард набросил полотенце на шею.

– Дело, однако, обстоит хуже, – мрачно сказал он.

– Неужели?

– Президент считает, что его предали. Он очень огорчен, чуть ли не в отчаянии. Он не может понять, каким образом оппозиции удалось перетянуть на свою сторону так много сенаторов-республиканцев. Его ярость по поводу того, что они пренебрегли интересами партии и голосовали за законопроект, так велика, что он готов на все и задействует всех своих осведомителей, чтобы выяснить их побудительные мотивы.

– Мы и этого ожидали. Неизбежная политическая реакция, – ответил Мэдден. – Но трудно представить себе, чтобы кто-то из сенаторов сознался, что его шантажировали. Потому что следующим вопросом будет: чем их шантажировали, а я не думаю, чтобы нашелся сенатор, имеющий глупость сознаться, что получал взятки, оказывал услуги за деньги, пристрастился к кокаину, имел любовниц или совершал другие, более серьезные проступки, которые стали известны нашим людям. Торговля акциями через подставных лиц, наезд на человека в состоянии опьянения и побег с места преступления. Один случай кровосмешения. Нет, эти сенаторы будут держать язык за зубами. Они люди опытные, и даже лучше того… благослови их Господь… и в то же время прокляни их Господь… они практичные. Жаль, что нам не удалось найти больше сенаторов, которым есть что скрывать. Но с другой стороны, это вроде как придает уверенность в том, что государственный механизм еще не прогнил весь насквозь. И не всякому сенатору надо тщательно скрывать какой-нибудь постыдный поступок. Не все равно жаль, потому что если бы нам удалось припугнуть еще нескольких сенаторов, голосование прошло бы в нашу пользу. А тебе не пришлось бы компрометировать себя, корректируя голосование не в интересах администрации.

Джеррард пожал плечами.

– Ерунда. Я переживу оскорбления президента. Меня беспокоит то, что, когда он наложит вето и отошлет законопроект обратно в сенат, нам придется оказать давление на значительно большее количество сенаторов, чтобы собрать две трети голосов, необходимых, чтобы отвергнуть вето.

– Ну… – Мэдден оглянулся, оценивая безопасность их позиции. – У нас есть сила. У нас есть влияние. Все равно перевес в ту или иную сторону при голосовании будет незначительным. Тем временем, если ты продолжишь противодействовать политике президента…

– Это-то меня и беспокоит, – перебил его Джеррард. – Президент может еще больше ограничить мои действия. Он может вообще отстранить меня от дел вплоть до следующих выборов, когда он возьмет себе другого вице-президента. Однако для нас жизненно важно, чтобы он продолжал посылать меня с его «миссиями доброй воли». Нельзя прекращать координацию наших усилий.

Мэдден молча смотрел под ноги на бетонное покрытие теннисного корта.

– Да, это жизненно важно, – проговорил он наконец, поднимая голову. – К сожалению, он не оставляет нам выбора. Но мы предусмотрели и это, и вся группа согласилась, что раньше или позже нам придется пойти на крайние меры.

– А сейчас, – сказал Джеррард, – лучше раньше, чем позже.