Огневица

Они с Итридой ходко шли по желтой, легкой как пух пыли, взмывающей в воздух мелкими смерчиками. Мимо проплывало разнотравье. Чем выше поднималось солнце, тем более жаркий и пряный запах шел от травы высотой по пояс взрослому мужчине. Воздух над соцветиями клевера и ромашек, колокольчиков и лютиков, мышиного горошка и пырея гудел низко и деловито. Множество пчел и шмелей сновали промеж цветов. Полосатые, присыпанные золотистой пыльцой и пахнущие медом, они и сами напоминали капли солнца, вспоившего своим светом пышные луга. В выцветшем от жары небе заливался одинокий жаворонок. Его песенка лилась неразрывной серебряной нитью, сопровождающей Итриду и Даромира все то время, пока равнина не начала выгибать спину, словно потягивающаяся кошка. Солнце прошло высшую точку и медленно покатилось к горизонту.

Пока они шли, привычно подстраиваясь под шаг друг друга, Даромир говорил, а Итрида слушала и дивилась, как много чудесного есть в их Беловодье. Столько, что, кажется, и за всю жизнь не узнаешь до конца. Слышала Итрида про Белоозеро многое, но с тем, кто сам там побывал, повстречалась впервые. И чем больше рассказывал шехх, тем сильнее тянуло опальную огненосицу в загадочный город живников – существ, которых многие считали навьими тварями и боялись. Но живники потому так и звались, что, в отличие от навей, не были выходцами из Подземного мира. Лешие, русалки, листины, оборотни, самовилы… Испокон веков они жили бок о бок с людьми, и только отцу нынешнего князя, Мудру Миролюбу, пришло в голову выдумать для живников такое место, где могли бы они с людьми встречаться без опаски. Поначалу маленькая волость служила лишь для торговли, в ней и домов-то не было. Потом появилась корчма. Кто-то из купцов, отличавшийся отчаянной храбростью, решил обжиться в Белоозере, чтобы первым иметь доступ к редкостям, которые приносили из дремучих чащ и глубоких озер живники. Затем у кого-то любовь с русалкой случилась, и расставаться влюбленные не захотели. Так из маленьких историй вырос целый городок, получивший имя Белоозеро – по имени озера, на берегу которого он стоял. Кто-то обходил Белоозеро за тридевять земель, сжимая побелевшими пальцами обереги и беспрестанно бормоча охранные заговоры, другие приходили в него проверить собственную храбрость или выиграть спор. Приближенные князя как не одобрили его решение, так и продолжали уговаривать Мудра спалить змеиное гнездо. Но князь всех недовольных отослал на границы со степями кочевников-аваров, а Белоозеро так никуда и не делось.

Тына у него и вправду не было. Ничего не было, что отделяло бы разномастные избы от буйно разросшихся трав и дремучего леса.

Путники пришли к городу на закате. Солнце полированной монеткой лежало на заснеженных вершинах далеких скал. Его теплые ярко-рыжие лучи проходили сквозь ветви молодых елей и ложились на луга золотым кружевом. По просторам гулял бродяга-ветер, ероша разноцветные макушки трав. Он нагонял волны, как будто вообразил, что на самом деле это море. Настоящее же море скрывалось за Белыми горами. Оно звалось Беспокойным и не бывало ни ласковым, ни добрым. День и ночь бушевало Беспокойное море, пытаясь разбить вставшие на его пути скалы, да только все зазря.

На отрогах Белых гор жил крылатый народ самовил. Ходили слухи, что своих детей они обучают летать, сбрасывая их прямиком в ярящиеся соленые воды.

– Хорошо, что я родилась не самовилой, – поежилась Итрида.

– Рискнуть жизнью, чтобы обрести возможность летать – достойная плата, – возразил Даромир. – Но в нынешние времена их обычаи стали мягче. Теперь те самовилы, кто не смог или не захотел пройти испытание, могут выбрать изгнание. Несколько их живет в Белоозере. Равно как и лешие-бродяги, русалки, не желающие квакать по речкам вместе с лягушками, волхвы, птицелюди, искатели приключений и прочие гнусные типы. Ну, вроде нас с тобой.

– Постой, – Итрида схватила Даромира за руку, заставляя остановиться и посмотреть на нее. – Ты сказал, птицелюди?

– Ну да. Их мало осталось, и они предпочитают держаться все вместе. Птицелюди жили в лесах, под покровительством леших. Когда ваш князь заложил Белоозеро, несколько самых отчаянных решились поверить ему и перебрались в город. Вслед за ними потянулись и иные – те, что помоложе да погибче. Старики не пожелали выбраться из лесов. Одна только Йулла сказала, что присмотрит за птенцами, и до сих пор, насколько знаю, держит слово. Хотя многие из ее подопечных уже оперились и обзавелись собственными детьми. Понятия не имею, сколько бабушке весен, но чую, что она вхожа в Навь не менее, чем Хранительница Серой Чащи.

– А чем занимаются птицелюди?

– Ворожат. Предсказывают будущее. Играют в кости на выпивку и раздевание. Забавные девчонки, клянусь Алте-Анкх! Хоть и пугают своим видом при первой встрече.

Итрида не сразу сообразила, что задело ее в словах шехха.

– Ты сказал – девчонки?