Огневица

Она могла бы снова стать простой девчонкой из маленькой лесной волости. Отрастить волосы и надеть сарафан и кичку. Выйти замуж за лесоруба или охотника – Итрида была уверена, что Марий Болотник придумал бы, как вернуть эту мирную привычную жизнь.

Но ей вдруг вспомнились слова Кажены про то, что Беловодье – лишь шкатулка в казне драгоценностей целого мира. Итрида подумала, что тоже хотела бы однажды промчаться по полю цветущего вереска верхом на белом степном скакуне. Кажена Кожемяка отчаянно боролась за свою свободу, а у нее, Итриды, эта свобода уже была. Так стоило ли отказываться от нее?

А еще вряд ли Марий Болотник отпустит далеко единственную огненосицу на все Беловодье…

Итрида посмотрела в глаза волчице. Та склонила морду и осторожно прикусила ее запястье, сжимая зубы до тех пор, пока они не пропороли кожу. Волчица слизнула проступившую кровь, и ее раны стали затягиваться. В груди Итриды что-то резко натянулось, она охнула и пошатнулась, но лобастая волчья голова снова сунулась под ее руку поддерживая.

Боль медленно ослабела, а после и исчезла вовсе. Теперь ее – впрочем, больше не ее – огненная волчица выглядела холеной и лоснящейся. Она положила тяжелую жаркую голову на плечо Итриды, и Огневица напоследок провела рукой по черной шерсти. Затем земля под лапами волчицы расступилась, оттуда плеснула горячая лава, и колдовской зверь исчез, протяжно взвыв на прощание. Трещина сомкнулась, будто ее и не было.

Кто-то схватил Итриду за локоть. Она обернулась – и тут же уткнулась носом в пахнущую хвоей и пожарами куртку. Сильные руки вжали девушку в жесткую ткань так, что она не могла поднять голову, но, положа руку на сердце, делать этого ей и не хотелось. Вместо этого ее собственные руки скользнули за широкую спину, обнимая Болотника так же крепко.

Несколько мгновений они дышали друг другом, а потом резко, словно по приказу, отстранились. Марий осторожно провел ладонью по лицу Итриды, размазывая кровь и грязь.

– Она ушла, – бродяжница впервые смотрела на дейваса спокойно и уверенно, как ровня.

– Волчица из огня? – спросил он, и Итрида кивнула.

Марий усмехнулся.

– Что ж, она была хороша…

– Но она кое-что оставила мне, – перебила Итрида дейваса.

Его взгляд из усталого мгновенно стал настороженным. А Итрида решила, что сейчас самый подходящий момент, чтобы проверить, каков же предел слабого человеческого тела.

Итрида опустила руки, повернув ладони к земле. Сосредоточилась – и вскинула их до пояса, разведя в стороны. Повинуясь ее приказу, от земли поднялась волна огня. Она потрескивала и гудела, и Итриде чудилось, что огонь приплясывает, как щенок, в ожидании, когда же она с ним поиграет. Рывок – волна поднялась до лица бродяжницы, но она по-прежнему ощущала лишь прохладу ночи.

Марий попятился, но страха на его лице не было. Только интерес и, пожалуй, восхищение. Итрида послала ему улыбку и вскинула руки над головой, поднявшись на цыпочки.

Ревущая стена огня взметнулась к небесам, осветив всех, кто был на подворье терема Кожемяк. Она поднялась до крыши и заплясала там, готовая взлететь еще выше, но Итрида чувствовала, что пока не готова к такой мощи. Внезапно ее внимание привлекло движение. Она прищурилась: на крыше, почти на самом ее краю, стоял человек. Огонь мерцал в пяди от его лица, высвечивая высокий лоб, густые русые брови и прищуренные глаза. Человек не отшатнулся от огня, не попытался скрыться. Повинуясь какому-то сумасбродному порыву, Итрида качнула огонь еще ближе к нему, но незнакомец, вместо того чтобы отступить, подался вперед. Огневица резко опустила руки. Стена опала, рассыпавшись пламенными лепестками, а затем и они втянулись в землю. Итрида снова глянула на крышу, но там уже никого не было. Она обернулась к Марию, но спросить не успела.

– Пожалуй, более необычного знакомства со светлым князем даже я придумать не сумел бы. Крепись, Огонек. Теперь тебе точно придется задержаться в Червене.

Итрида в ответ только улыбнулась. Ее первая встреча с Красным городом не задалась.

Но Огневица была совсем не прочь попробовать снова.

Эпилог

Качнулись низко склоненные ветки, пропуская приземистую тень. Тонкий луч солнца, пробившийся сквозь зеленое кружево листьев, огладил пестрые перья в седых косах и подсветил красные точки на щеках, сливающиеся в единую линию. Идущая по лесу ступала неслышно, мягко и следов не оставляла. Разве что острие посоха, украшенного резьбой сверху донизу, прокалывало моховой ковер, да только точки эти затягивались мигом.

За путницей следовал волк. Он то и дело шумно обнюхивал затылок хозяйки, фыркал и скреб землю лапой, словно спрашивая, далеко ли еще идти. Тогда женщина оборачивалась, трепала густую серебристую шерсть на мощной спине зверя и прикладывала палец к губам:

– Не шуми.

Волк свешивал набок язык и тяжело вздыхал, но покорно следовал за хозяйкой.