Огневица

Дед дал им время до совершеннолетия мальчика, когда ему исполнится пятнадцать зим. Испытание Костяных воинов было назначено на пятнадцатый день рождения Эльхаата.

Милостью Хазифа юноша был допущен к обучению у Костяных воинов, защитников селения Белой кости. Но желание вступить в их ряды оказалось лишь глупой детской мечтой. В пустыне выживал сильнейший. Жара, песчаные черви, бури и многочисленные твари, обитающие под толщей песка, не оставляли ни единого шанса слабакам. Среди шеххов почти не было больных или носящих сильные увечья. За пределами Великой пустыни ходили слухи, что они наделены сильным телом по образу своего бога – кровавого Алте-Анкх. Но правда была куда страшнее и непригляднее в своей жестокости: тех, кто не мог позаботиться о себе сам, шеххи скармливали песчаным чудовищам. Род мог решить не убивать несчастного, но только если пользы от него было больше, чем хлопот. А Эльхаат не мог похвастаться каким-то особенным умением. Впрочем, никто не думал, что Хазиф и вправду решится бросить внука – пусть хилого и больного, но все же рожденного от семени его любимого сына, – на съедение пустыне.

Вот только спустя семидневье после своего позорного проигрыша Эльхаат проснулся один посреди тихо стонущих солончаков. Он не сразу понял, где оказался, когда вместо потолка мазанки увидел бескрайнее небо, усыпанное сверкающими, как кристаллы соли, звездами. Он смотрел на них, кусая потрескавшиеся губы, кровь из трещин стекала в рот, и жажда становилась еще нестерпимее. Щеки коснулось что-то сухое и шершавое и осторожно погладило юного шехха по лицу. Он не дыша скосил глаза и увидел, как мимо неторопливо тянется пестрая лента гюрзы. Змея ощупала лицо Эльхаата липкой ниточкой языка. Подняла голову, покачала ею, словно в размышлениях, и принялась заползать на его грудь. Ночи пустыни холодны, и гюрза просто хотела погреться в тепле человеческого тела.

Ветер пел в вершинах барханов монотонно и завораживающе. От его порывов песок стекал к подножию насыпей с шорохом, похожим на звук бегущей воды. Эльхаат дышал очень медленно и размеренно: тяжесть гюрзы давила на грудь, где и без того жгло болью после очередного приступа. Становилось все холоднее, и юноша уже с трудом чувствовал руки и лицо. Эльхаат знал: его убьют либо холод, либо змея, либо песчаный червь, учуявший кровь, что подсыхала в уголках его рта. Он устало подумал, что смерть от яда гюрзы будет самой быстрой, и пошевелился…