Огни на Эльбе

Когда их губы соприкоснулись, Лили остро почувствовала неправильность происходящего. Она отстранилась от него и улыбнулась, надеясь, что он прочел в ее улыбке любовь и признательность, которых следовало ожидать от нее в такой ситуации. «Нужно взять себя в руки!» – испуганно подумала она.

Генри откинулся на спинку сиденья и посмотрел на Лили. С пылающими щеками, в сладковатом облаке духов, которые он ей подарил накануне, она была чудо как хороша. Ему хотелось наброситься на нее прямо здесь, в карете. Но, разумеется, он не станет – нельзя. В последнее время она стала какой-то застенчивой. Что-то в ней изменилось, по крайней мере так ему казалось. Чем ближе к дате свадьбы, тем больше она отдалялась от него. Но это, наверное, нормально – он часто слышал, что женщины меняются накануне столь важных событий. Вероятно, она боялась того, что ждет ее на брачном ложе. «Что ж, если так, то ей не о чем беспокоиться», – подумал он и усмехнулся. Он позаботится о том, чтобы в этом она не была обделена. Главное, чтобы Лили забеременела. И желательно – до того, как выяснится, кто на самом деле будет платить за дом. Сам он никогда не смог бы позволить себе такую роскошь. Но когда они поженятся, у родителей не останется иного выхода, кроме как выручить его. В конце концов, у него должен быть респектабельный дом – это необходимо, чтобы сохранить лицо. А после подписания контракта отец ни за что не позволит ему его разорвать. Породнившись же с Карстенами, Генри сможет рассчитывать и на поддержку Альфреда. Нужно только дать ему понять, что на скромный достаток врача он не сможет должным образом обеспечить Лили, и тогда старик не поскупится. А может, Карстен будет столь щедр, что преподнесет им особняк в качестве свадебного подарка? Надо будет намекнуть об этом Лили, и кто знает, быть может, она уговорит отца.

* * *

После осмотра дома Генри остался поговорить с маклером.

– Побудь пока в саду, дорогая. Этот разговор тебе быстро наскучит! – сказал он, улыбаясь.

И хотя Лили была не прочь послушать, о чем пойдет речь, увидев, что мужчины отвернулись, она вздохнула и вышла на улицу. Оглядевшись, она через луг отправилась к пирсу и устроилась на свободной скамейке, не сводя с виллы напряженного взгляда. Приходилось признать – дом был верхом ее мечтаний. Она уже видела, как их будущие дети резвятся в саду, слышала их смех, наполняющий комнаты.

Раньше такие мысли делали ее счастливой, но теперь она была вовсе не уверена в своих чувствах. Ее мучило затаенное беспокойство, нежелание брать на себя обязательства. Ей нелегко было признаться себе в этом, но теперь она боялась замужества. Променять одну зависимость на другую… Она не знала, чего ожидать в будущем.

Какое-то время она просто сидела на скамейке, слушая плеск воды и размышляя обо всем и ни о чем. Ей ужасно хотелось опустить ноги в воду, но она не решалась снять туфли и чулки. «Дама никогда не выставляет ноги на всеобщее обозрение, ни при каких обстоятельствах!» – звучали в голове настояния бабушки и Зильты. Как-то раз ее мать между делом удивилась тому, что женщинам разрешено демонстрировать грудь, а пальцы ног при этом считаются чем-то предосудительным. Но Лили не была уверена, что расслышала ее правильно, а когда бабушка переспросила, что там Зильта бормочет, та только отмахнулась. «А ведь и в самом деле странно», – подумала Лили, удивляясь тому, что никогда прежде не подвергала это правило сомнению.

Как и многое другое в своей жизни.

Она не осмеливалась противиться всем этим установлениям, хотя не видела в них ни малейшего смысла. И теперь, глядя на воду, где зеленые водоросли и опавшие с деревьев листья кружились, уносимые завораживающе медлительным потоком, девушка думала о том, как мало ей было позволено.

Она знала, что выросла в относительно свободомыслящей и открытой семье. Когда Лили было пятнадцать, ее старая гувернантка уволилась, так как ей пришлось заботиться о своей больной матери, и родители не стали нанимать новую, хотя большинству девушек ее возраста не разрешалось покидать дом без сопровождения.

– Все равно тебе скоро выходить замуж. Незачем привыкать к новой гувернантке, все равно скоро нам придется отказаться от ее услуг, – рассудила ее мать.

Китти, конечно, яростно спорила и, сколько могла, противилась этому решению. Но в конце концов ей пришлось смириться: из-за Михеля родители с большой неохотой нанимали новых людей, и никто не стал бы рисковать ради пары месяцев. Никогда ведь не знаешь, кто придет к тебе в дом. Нельзя было допускать, чтобы в городе пошли слухи. Гувернантке же были известны все секреты семьи: ей приходилось доверять, иначе ее присутствие превратило бы жизнь в кошмар. Лили была только рада этому решению: она очень любила Эльзу и сомневалась, что кто-то сможет ее заменить.