Огни возмездия

– Ты же знал, что она королева.

– Но я не знал, что значит вот это, – сказал Тау, указывая рукой на метрополию перед ними.

– Правда? – спросил Хадит.

– Только посмотри, какой размах.

– Знаешь, если истории про Озонте правдивы, то там города еще больше.

Тау покачал головой.

– Именно поэтому эти истории не могут быть более чем мифами, – сказал Тау. – Мы ведь, по идее, построили Пальм во времена, когда были на Ксидде?

– Его построили не за один день, – сказал Хадит.

– Не понимаю, как такое возможно и за миллионы миллионов дней. Тебя это в самом деле не впечатляет?

Хадит взглянул на друга.

– Я стараюсь не поддаваться страху, Тау. Я составил план захвата этого города, и он мне нравится, но когда я смотрю на Пальм… – Хадит невесело улыбнулся. – Кем я себя возомнил, чтобы на такое решиться?

– Я рад снова увидеть столицу, – сказал Келлан, подходя к ним.

– Ты ведь жил здесь до Цитадели, да? – спросил Тау.

– Жил, но недолго. Даже моя мать и сестра здесь уже не живут.

– Не живут?

– Не в этом смысле. Они бежали из Пальма, когда узнали о заговоре. Мой дядя был чемпионом королевы, а мать достаточно разбиралась в политике, чтобы понимать, чем это грозит ей и моей сестре.

– Где они теперь? – спросил Тау.

– Не знаю, – сказал Келлан. – Но когда весть о нашей победе разлетится повсюду, они смогут вернуться.

– Да… о нашей победе, – повторил Тау, глядя на самую устрашающую твердыню, какую только мог представить. Он думал о том, хватило бы ему дерзости судить Одили, понимай он мир, который его породил?

Не отводя глаз от столицы, он обратился к Хадиту:

– А если честно, есть у нас шанс? Не может Одили просто призвать жителей Пальма и заставить их сражаться с нами? Мы проиграем лишь потому, что нас меньше.

– Что? – спросил Келлан.

– Здесь так не бывает, – ответил Хадит. – Крупные города, как Кигамбе, Джирза, Пальм, не сталкиваются с войнами и налетами, как наши феоды и деревни. Да, они призывают мужчин в армию, а женщин испытывают на одаренность, но граждане, которые закончили службу или избежали ее, потому что городу требовались другие их навыки, уже не станут брать в руки оружие.

– И Одили пришлось бы подавлять бунт, попытайся он призвать городских Вельмож, – добавил Келлан.

– То есть нам стоит беспокоиться только о самих солдатах Одили? – спросил Тау.

Хадит кивнул.

– По последним подсчетам Теневого Совета, у него было около двух тысяч воинов против наших шести тысяч двухсот двадцати шести. – Он непроизвольно коснулся груди в том месте, куда был ранен копьем. – Это одна из многочисленных проблем, которые вытекли из того, как Вельможи обращаются с Меньшими, – сказал он. – Нас больше, чем их, и когда мы наконец откажемся жить подачками с барского стола, наше численное превосходство станет решающим.

– У нас больше бойцов, и мы готовим атаку на город омехи. Разве мы в этом не похожи на ксиддин? – спросил Тау.

– Тогда у нас все должно получиться. Нам ведь это знакомо, нэ? – сказал Хадит.

Келлан нахмурился.

– Вы думаете, такие стычки уподобляют нас ксиддинам?

– Да, Келлан, – кивнул Хадит. – У нас, Меньших, преимущество, но мы все равно ждем поражения. Это будто заученный урок. Мол, мятеж против Вельмож приведет к нашему поражению, и это побуждает Вельмож лишь к войнам, а не к миру, ведь они воочию убеждаются, что способны победить даже меньшей численностью.

– Гранд-генерал, вы говорите так, словно существует тайная группа заговорщиков, которые и решают, по каким законам жить обществу, и контролируют то, как мы относимся друг к другу.

Хадит приподнял бровь.

– Давно ты знаешь о Теневом Совете?

– А-а… это… это не одно и то же, – возразил Келлан.

– Как бы то ни было, – продолжил Хадит, – после того как мы отсрочили атаку ксиддинов, Одили был волен спокойно сидеть за стенами Пальма. Он знал, что королеве будет все труднее претендовать на правление полуостровом, не контролируя столицу. Он знал, что мы придем сражаться, и теперь надеется, что наше численное превосходство не возымеет значения из-за каменных стен.

– А мы сможем хотя бы подойти к стенам? – спросил Тау, указывая на реки. – Он же разрушил мосты.

В детстве Тау не видел ни рек, ни крупных водоемов, но камни и бревна, наполовину перекрывшие течение там, где мощеные дорожки вели к реке, явно когда-то были мостом.

– Ему плевать на традиции, – сказал Келлан. – Трезуб простоял здесь сотню циклов.

– Трезуб? – спросил Тау.

– Видишь, там два притока реки соединяются и впадают в главную – Аманзи? Трезуб… был чудом инженерной мысли. Это был мост, который опирался на северную сторону северного рукава, на южную сторону южного и еще по нему можно было перебраться между обоими притоками на сторону, где стоит город. У него было три острия, как у трезубца.

– Трезубца?

– Да, это такое… э-э… старинное оружие. Еще с Озонте, наверное. Как копье с тремя остриями.

Тау склонил голову набок.

– Зачем копью три острия? Это то же, что и меч с тремя лезвиями, – сказал он. – Никакого смысла.

– Я не о смысле говорил, – сказал Келлан, – а о названии моста.

Тау взглянул на Хадита.

– Понял? И все старые истории такие.