Огни возмездия

– Чемпион, ты… ты должен вернуться к нам, – сказала Циора, и он смутился, увидев ее настолько открытой. Она вытерла слезы. – Больше всего на свете, Тау, мы хотим, чтобы ты вернулся.

Он потерял так много, чтобы этот миг настал.

– В Умлабе нет ничего, что могло бы меня остановить, – сказал он и ушел.

ЗАВОЕВАТЕЛИ

Они переправились через Аманзи, воспользовавшись понтонными мостами, брошенными армией Одили. Враги поспешно отступили, когда дракониха Циоры осталась в небе одна. Они не встретили существенного сопротивления до тех пор, пока не оказались среди руин крепостной стены Пальма. До этого первого столкновения Хадит отдал приказ о медленном методичном наступлении. Он хотел, чтобы армия Циоры входила в город постепенно, расчищая пути, районы, участки. Он хотел, чтобы армия дала понять, что примет капитуляцию, и тем, кто сдастся, не причинят вреда. Хадит Бухари, гранд-генерал армии омехи, хотел многого, но никто не мог управлять Ревами, и армия Циоры затопила город, как цунами.

Тау шел во главе бойцов Айима. В руках у него были черные клинки, а в сердце – тяжесть потерь и обещание, которое следовало выполнить. Он нес с собой правосудие для Ихагу, Ихаше и Индлову, которые служили Одили. Он крался по полуночным тропам столицы, между высоких зданий из дорогого гладкого самана, и окрашивал стены кровью тех, кто преграждал ему путь. Он сражался на узких дорожках, под сводчатыми арками, перед лавками, в храме Богини и даже в доме, где старый Вельможа приставил нож к горлу мальчишки-Меньшего, чтобы не подпустить к себе воинов Айима.

Тау сказал Вельможе, что если тот навредит мальчику, он за это поплатится. Люди Одили, которых было намного больше, чем бойцов Айима, ворвались в дом, надеясь быстро расправиться с Тау и его соратниками. Старый Вельможа, думая, что битва выиграна, рассмеялся Тау в лицо и перерезал мальчику горло.

Тау оставил его напоследок. Бойцы Айима убили остальных, всех до единого. И когда Тау пришел, чтобы предать старика смерти, тот, обмочившись, молил о пощаде. А потом закричал.

Следующая значительная стычка произошла в одном из лучших районов города, в котором могла бы целиком поместиться Крепость Онаи. Сражаясь там, Тау вспомнил Королевскую Сечу. Вместе с шестью бойцами Айима он разбил Индлову, безвозвратно уничтожив тот мир, который эти Вельможи знали так долго.

Потом они подошли к мосту через узкий приток Аманзи, который был отведен так, чтобы протекать через город, обеспечивая Пальм водой и создавая прекрасные пейзажи. Мост был настоящим произведением искусства из резного камня. По бокам тянулся бордюр, на котором была изображена сцена сражения воинов омехи со значительно превосходящими силами противника. В центре композиции Одаренная, протянув руку, призывала Стража, чтобы обрушить огонь на врагов. Омехи выглядели бесстрашными. Сцена вполне отражала мировоззрение Вельмож.

– Ингоньяма, – заметил Удуак, когда они ступили на арку моста.

Впереди трех отрядов Индлову бежал разъяренный воин, который даже для разъяренных был довольно крупным.

Тау слизнул с губ брызги крови, и повернулся к Удуаку.

– Мой, – сказал он, взмахнув клинками и бросаясь навстречу разъяренному врагу.

У Ингоньямы не было щита, и свой огромный меч он держал обеими руками. Он замахнулся на Тау, но как бы он ни был быстр и силен, он был всего лишь человеком, а не рогатым демоном, порождением темного мира. У него была лишь одна жизнь, а Тау прожил тысячи.

Тау увернулся от удара, взмахнул двумя мечами, и колосс пошатнулся. Его спасли лишь бронзовые доспехи. Ингоньяма ударил кожаной перчаткой с металлическими пластинами, заставив Тау отступить, спасаясь от недюжинного натиска противника.

Двигаясь с Ингоньямой в одном ритме, просчитывая его удары и выпады, Тау отвечал на каждый промах ударами мечей. Он обтесывал Вельможу, как захваченный вдохновением скульптор, и когда тот закричал от боли, Тау лишь глубже вонзил клинки. Он не остановился даже когда Одаренная Ингоньямы перестала наполнять его силой. Не остановился и когда Ингоньяма рухнул. Тау продолжал крушить, пока не завершил свое дело.

– Он мертв, – сказал Удуак.

– Что? – выдохнул Тау, стоя над грудой изувеченной плоти, которая только что была человеком.

– Посмотри.

Тау уставился на содеянное и отпрянул. Лицо мертвеца менялось, искажая черты, превращая их в демонические. Не без труда прогнав видение, Тау отвел глаза.

Дворец был близко, и им следовало торопиться. Различать чудовищ и людей становилось все сложнее.

Указав мечом на дворцовый купол, Тау обратился к бойцам Айима:

Сестра королевы будет там, и Абаси Одили с нею.

Глава четырнадцатая

ЭСИ ОМЕХИА

Эси Омехиа стояла на балконе главного зала дворца и слушала, как гибнут королевские стражники. Они заперли ее здесь с несколькими Индлову на засов, а сами ушли сражаться за нее.