Огня для мисс Уокер!

Мистер Эдверсон очень серьезно отнесся к просьбе Джейн рассказать о себе. Настолько серьезно, что уже через полчаса она готова была выть от скуки, а через час — стукнуть саму себя по лбу амфорой с каминной полки, лишь бы не слышать больше бесконечного потока хвастовства, который то затихал, даря надежду на скорое избавление, то возобновлялся с удвоенной силой.

Она узнала, чем мэр болел в детстве — на удивление крепкий мальчик, но бывали отиты; какую кашу предпочитал — овсяную, как истинный англичанин; каким спортом увлекался — крикетом и теннисом, мог бы стать профессиональным спортсменом, но поленился; почему развелся...

— Она флиртовала с другими мужчинами, — вздохнул Грэг и отхлебнул еще из чашки, в которой после многочисленных доливаний остался лишь алкоголь. — Для меня это неприемлемо, как и для вас.

— Почему это? — ухватилась за последнюю фразу Джейн.

Если это способ избавиться от навязчивого мэра, то она готова рассказать ему во всех подробностях, чем занималась с инспектором прошлой ночью.

— Потому что... — он снова сделал глоток и, подняв взгляд к потолку, покатал жидкость во рту. — Волки моногамны. Вторая ипостась не позволит вам крутить шашни за спиной единственного мужчины. Которым я готов стать.

Он томно посмотрел на нее покрасневшими и влажными глазами.

— Какая честь, — съязвила Джейн, которой все это уже начало надоедать.

Она внимательно смотрела мистеру Эдверсону в рот, но он ни разу не открыл его настолько широко, чтобы появилась возможность пересчитать все зубы, которые были очень крепкими и белыми на вид.

— Напротив, это для меня честь, — возразил он, не уловив сарказма. — И я уверяю вас, Джейн, что буду хорошим мужем.

— Откуда вам знать? С первой женой у вас не сложилось, второй раз вы не женились.

— Я считал себя одиноким волком, — мэр печально улыбнулся, и Джейн быстро подалась вперед, пытаясь рассмотреть его зубы.

Расценив это как проявление интереса, мистер Эдверсон поднялся и пересел на подлокотник ее кресла, положил горячую и влажную ладонь на плечо Джейн, и она тут же вскочила и отошла к камину.

— С вашим появлением я понял, что ошибался, — сообщил Грэг, садясь в ее кресло удобнее. — Я сделаю все, чтобы наследница Олдброков, хозяйка холмов, была счастлива. Я положу весь мир к вашим прекрасным ножкам.

Его взгляд ощупал ее фигуру сверху вниз до самых красных туфель.

— Одинокий волк — это фигура речи? — уточнила Джейн.

— Моя постель так долго была холодна... — пожаловался он и облизнул губы.

Джейн едва не выругалась одним из тех ужасных слов, что услышала у матросов, пока плыла через Атлантику. Собравшись с духом и переместив ладонь поближе к амфоре, спросила:

— Как вы связаны с миссис Олдброк, Грэг? — Имя мэра далось ей через силу. — Я не могла не заметить, что она относится к вам с симпатией, а ведь ей не так просто понравиться.

— Она разбирается в людях, — покивал он. — Звериное чутье. Скажите, Джейн, что вы чувствуете ко мне?

— Ничего, — соврала она.

Дикое раздражение и физическое отвращение — вот что.

— А мне кажется, между нами уже проскочила искра, — многозначительно произнес он и хрипловато добавил: — Не бойтесь своей страсти, Джейн.

Он попытался подняться, но в поле его зрения попала чашка. Мэр взял ее, сделал еще глоток, а после мотнул головой. Что бы он ни подливал себе вместо чая — это была забористая штука. Подмигнув Джейн, Грэг похлопал себя по колену.

— Серьезно? — высокомерно произнесла Джейн. — Вы рассчитываете, что я прыгну к вам на колени, как болонка?

— Простите, — пробормотал он. — Виноват. Только после свадьбы, да? Соглашайтесь, Джейн. Я все-все о вас знаю. На волчье время у нас будут разные спальни. Ваша — с выходом в холмы. Я привезу из Австралии кроликов отборной породы, с нежным мясом и большими ушками. А если вдруг вы снова... сорветесь... — мэр отвел взгляд. — Я прикрою вас. Об этом и говорила Сильвия. Вам нужен тот, кто примет вас такой, какая есть.

— Но почему вы? Что вас связывает с Олдброками? — с отчаяньем воскликнула Джейн.

— Я — Эдверсон, — вздохнул мэр, с сожалением глядя в опустевшую кружку.

— И?

— Не понимаете? Эдверсон, Эдвардсан, сын Эдварда. Фамилию слегка исказили со временем, но смысл ясен.

— Значит, вы — сын Эдварда? — ахнула она.

— Не сын, конечно. Пра-пра-пра... — он икнул. — Правнук. Мой род идет от старшего сына того самого Эдварда.

— А Олдброки? — растерялась Джейн.

— Олдброки — от дочери, которая родилась после его знаменитого боя с чудовищем и унаследовала тот самый дар. Знаете, Джейн, в архивах я нашел сведения, очень неточные, однако позволяющие сделать вывод, что именно дочь Эдварда, так сказать, приручила волка. После смерти отца она провела некий ритуал, связав дух свободного зверя со своим родом.

— Мы с вами, выходит, родственники?

— Очень дальние, — успокаивающе заверил он. — Очень. Столько крови перемешалось с тех пор.

— Миссис Олдброк — ваша тетя? Или... В девичестве у нее ведь была другая фамилия?