Огня для мисс Уокер!

— Ты ошибаешься, — спокойно произнесла старая дама. — Дважды. Во-первых, в ней моя кровь. А во-вторых, это не она сюда идет. Послушай, старый дурак, неужели не слышишь?

Многоголосый шум доносился тихо, как шепот волн, то затихая, то усиливаясь, между деревьями мелькнули огоньки.

— Там целая толпа, — нахмурился Томас и покрепче сжал черенок граблей.

— Похоже, тебе представился случай отдать старый долг, — сказала миссис Олдброк.

***

Джейн шла через лес, словно по главной улице Лондона: луна светила как фонарь, а запахи были яркими как витрины: вот там растет бузина, здесь под елкой прячется целое семейство грибов, а тут, под кустом, мертвая птичка. В груди пульсировало нечто такое, что давно пыталось вырваться на свободу, и кровь бежала по венам быстрее, наполняя тело восторгом жизни.

Мама хотела как лучше, Джейн не могла ее винить. Мама любила ее всем сердцем, и эта любовь осталась с Джейн навсегда. Но и кровь отца не водица.

Джейн была уверена: если бы Максимилиана не убили, он бы нашел свою Мэйв, вернул бы ее в поместье. Пусть не сразу, но она бы успокоилась и приняла его, и совершенно точно была бы счастливее, чем со своим мужем. А может и нет. Со стороны все кажется таким простым и понятным, но в сказках, которые мама рассказывала на ночь, девочка никогда не оставалась с волком. Может, так мама убеждала себя, что не совершила ошибку?

Джейн покосилась на Ральфа, который шел рядом. Его рука в ее ладони была теплой и твердой. Сможет ли он принять ее такой, какая она есть? Миссис Олдброк, очевидно, в этом сомневалась.

— Какой у нас план? — спросил Ральф и сам же предложил: — Я попытаюсь воззвать к голосу разума.

— Сразу пугайте виселицей, — посоветовала Джейн.

— Вам не стоит туда идти, — сказал он. — Это их только раззадорит.

В его словах был резон, и Джейн промолчала, хоть и понимала, что не сможет остаться в стороне. Ее кровь взывала, требуя защитить старшую рода, пусть Джейн и знала ее всего несколько дней. Миссис Олдброк была бы прекрасной бабушкой — подумалось вдруг.

— Останетесь за каким-нибудь деревом, — продолжил Ральф. — Спрячетесь. Прошу, не высовывайтесь.

— Мэр сказал, что мы, волки, однолюбы, — задумчиво произнесла Джейн.

— Он считает себя волком? — насторожился Ральф.

— Нет. Не совсем. Он из рода Эдварда, но другая ветвь. Я проверила его зубы, это совершенно точно не он убил Марту.

— Как, хотел бы я знать, вы проверяли его зубы, — ревниво поинтересовался Ральф.

— Заглянула в рот, — пожала плечами Джейн. — У него там фарфоровая накладка, представляете?

— Что? — воскликнул он. — Так значит, это он! Моя версия с убийцей в волчьей шкуре и накладными клыками правдива! А ведь он мне никогда не нравился!

— Нет, — поспешила ответить Джейн. — Не перебивайте меня, Ральф. Я сказала о волках и однолюбах не поэтому.

Он промолчал, хмурясь и идя вперед, и Джейн задержала его за руку.

— Семейное проклятие Олдброков существует, — сказала она, когда Ральф обернулся. — Я вервольф.

Он выразительно закатил глаза, и Джейн лишь грустно усмехнулась.

— Я никого не любила. Раньше.

Ральф опешил, но потом робко улыбнулся, обнял Джейн и привлек к себе.

— И вы правы, я бы не приехала в Вуденкерс, если бы не ваше фото, — торопливо добавила она. — Те письма были хороши, но я решилась лишь тогда, когда увидела вас, Ральф.

— Мы поженимся завтра же, — сказал он.

— Но я вервольф!

— Да хоть китайская болонка, плевать, — он обнял Джейн крепче и поцеловал так жарко, что на минуту она и думать забыла и о вервольфах, и о семейных проклятиях. — Я люблю вас, Джейн. И когда мы найдет того, кто писал вам письма, я скажу ему спасибо. Перед тем, как засадить за решетку. А сейчас марш за елку, и чтобы носа вашего видно не было!

Улыбнувшись, она осталась за деревом, широко раскинувшим колючие ветки, а Ральф, спотыкаясь, поспешил к толпе, которая собралась штурмовать ворота.

Глава 20. Огня!

Накатившись на высокую ограду, толпа отхлынула, словно волна, встретившаяся со скалистым берегом.

— Сжечь!

— Огня!

— Убить вервольфа!

Мужики, покрасневшие от выпивки и гнева, ищущего выход наружу, подстегивали друг друга выкриками, набираясь смелости ринуться в атаку. Одного такого, самого ретивого, Томас уже оттолкнул граблями от ворот. Надежный засов был задвинут до упора и закреплен специальным язычком.

— Бегите, — крикнул он хозяйке. — Чего вы ждете?

— И куда мне потом возвращаться? На пепелище?

Миссис Олдброк оперлась на трость и, чуть сгорбившись, подслеповато поморгала.

— Томас, кто это пришел? — спросила она дребезжащим голосом.

— Миссис Олдброк, идите назад в дом, — сказал он, уловив ее игру. — Иначе снова расхвораетесь от сырости.

Толпа чуть утихла. Мужики нерешительно переглянулись. Одно дело — убить чудовище, и совсем другое — немощную старушку.

— Томас, что они говорят? — миссис Олдброк приставила ладонь к уху и повернулась к воротам.

— Они хотят убить вервольфа.

— Какие молодцы, — похвалила Сильвия. — С богом.

Перекрестив толпу, она медленно направилась к дому, припадая на правую ногу и тяжело опираясь на трость.