Огонь и Ветер (СИ)

Джин проводил его изумлённым взглядом, не сразу пришёл в себя, затем вскочил и поспешил следом. Вдвоём они сделали неплохой заплыв, почти одновременно развернулись и поплыли обратно к берегу. В общем-то, Джин мог легко обогнать напарника и добраться до места гораздо раньше: Хоаран хорошо плавал, однако на поверхности несколько уступал Казаме в скорости и мастерстве, зато под водой… Под водой рыжий мог дать Джину сто очков форы — погоды это бы не сделало.

И сейчас Джин старался держаться рядом с Хоараном, а то мало ли… Ну да, немного волновался за компаньона, хотя тот и не дал повода усомниться в его силах. И всё же быть с ним рядом спокойнее, чем производить на него впечатление своей скоростью и демонстрировать талант отличного пловца.

Недалеко от берега Хоаран нырнул. Джин с беспокойством наблюдал за ним сквозь удивительно прозрачную толщу воды. Он скользил почти над самым дном, касаясь камней и песка пальцами левой руки. Ладонь вроде бы трогала камни и песок, а может, и нет — сверху трудно разобрать. Вынырнуть зараза соизволил тогда, когда у Джина по его собственным прикидкам запас воздуха закончился дважды. Джин метнулся к напарнику, твёрдо вознамерившись устроить головомойку со всеми вытекающими. Едва рот раскрыл, как тут же и закрыл, уставившись на ладонь Хоарана, которую тот вытянул перед собой. Там красочно переливались разноцветные круглые и овальные камешки: усердно обточенные водой, мелкие, но очень красивые. Жёлтые, перламутровые, розовые, зелёные, сиреневые, голубые… Целая горсть камешков, казавшихся в солнечных лучах жемчужинами, янтарём, изумрудами, сапфирами… Словно горсть драгоценностей.

— Чего смотришь? Держи. Будет сувенир на память, — немного неловко, как примерещилось Джину, сказал Хоаран и настойчиво впихнул камешки в руку опешившего Джина. — Сейчас ещё достану…

И прежде, чем он успел остановить рыжего, тот нырнул вновь. Он ошарашенно смотрел то на камешки в ладони, то на Хоарана, скользившего по дну в поисках новых сувениров.

Нет, ну вот как вообще можно понять этого ненормального? То он рычит и говорит гадости, то больно кусает ядовитыми словами, то жестоко насмехается, то делает такие вот необъяснимые сюрпризы, после которых щиплет глаза, словно в них песка насыпали, а в груди начинает тяжело и болезненно колотиться сердце. И, казалось бы, что Джина не должны подобные мелочи смущать или вызывать у него столь сильные чувства… У него — у человека, знакомого с заботой и нежностью, коими его в своё время окружала мать, но… Возможно, это в самом деле напоминало ему о тех временах, когда он жил с матерью? Или… Или же он просто не знал ответа на этот вопрос и не мог объяснить то, что и впрямь объяснить нельзя.

А ещё ему иногда казалось, что это способно убить его. “Это” — то, что порой вытворял Хоаран — для Джина. Быть может, отстранённость и жёсткость Хоарана как раз всё и уравновешивали? Ровно настолько, чтобы выдержать внезапный проблеск нежности и выжить…

Хоаран вынырнул, небрежно смахнул капли с лица и вручил Джину ещё одну порцию сверкающих камней. Джин невольно протянул свободную от сувениров руку и отвёл влажные длинноватые пряди, упавшие Хоарану на глаза, в сторону. Тёмная бровь вопросительно изогнулась.

Джин мягко привлёк Хоарана к себе и прикоснулся к его губам своими, чтобы едва слышно выдохнуть:

— Спасибо…

Немедленно брови рыжего мрачно сошлись на переносице, но это уже не помешало поцелую. Джин едва не выпустил из руки камешки, однако вовремя успел крепко стиснуть их в кулаке и заключить упрямца в объятия, дабы тот не ушёл на дно ещё раз — случайно: всё же на воде он и впрямь держался хуже, чем Джин.

— Похоже… остров на тебя паршиво влияет, — пробормотал после Хоаран.

— Почему это? — возмутился Джин.

— Потому что хочешь сразу и всё. И хочешь постоянно, — без тени смущения перечислил “симптомы” Хоаран.

А вот Джин как раз и смутился — отвёл глаза. Не то чтобы всё обстояло именно так, но на Чечжу… Почему-то вдруг вспомнилась старая шаманка: “Чем сильнее попытаешься удержать мираж в руке, тем быстрее он исчезнет”. Разве сейчас он пытался удержать? Или всё-таки именно это и пытался сделать?

— Мне просто… — Он умолк и вздохнул.

— Что просто?

— Ничего. Пустяки… — пробормотал Джин и развернулся к берегу, сжав в кулаке горсть камешков. Наверное, он никогда к этому не привыкнет. Хоаран не впервые доставал что-нибудь особенное для него из морского лона, но каждый раз…

Обсыхали на солнце молча. Джин любовался сиянием разноцветных “сувениров”, а рыжий, видимо, вновь дремал. Или не дремал, а хорошо притворялся, но Джин сейчас был не в настроении приставать к нему с расспросами.

Проклятие… Ну почему им так сложно друг с другом? Неужели это всегда так будет? Постоянно? Каждый день, каждый час, каждую минуту? Как долго? Как долго они смогут это выдерживать?

— Будешь весь день дуться? — прозвучал спокойный голос Хоарана.

— Я не дуюсь.

— Конечно. Я так тебе верю… — Сарказм зашкаливал.

— Перестань! Не усложняй всё…

— Усложнять? Джин, это именно ты всё усложняешь — не я.

— Чушь, это…