Огонь на поражение

– То, что вы подставили Президента, – это полдела. Ваша цель – власть. Так что имеет место быть заговор целью захвата… А ты мне толкуешь о посмертной славе террориста или маньяка…

– Дронов, у вас что, моральный взгляд на вещи? – Слово «моральный» он выделил с едва уловимым смешком.

– Бросьте. Тирания – унизительна, народовластие – безнравственно, как говаривал Ги де Мопассан…

– Вот именно. – Марий вынимает из портсигара длинную папиросу и неторопливо закуривает.

– Ваше вино, господа, – торжественно объявляет Михеич, демонстрируя запечатанную бутылку. – Желаете увидеть сертификат?

– Нет, мы вам верим. Открывайте! – улыбается Глинский.

Но сбить Михеича с ритуала – это не боевика укокошить. Неторопливо, каким-то допотопным штопором он вытягивает пробку, официант рядом расставляет два специальных бокала – чуть тонированных, на высоких витых ножках. Плескает на дно одного – и подает. Марию: старику очевидно, кто здесь в каких чинах. Тот пробует, кивает. Глинскому процедура доставляет удовольствие не меньшее, чем Михеичу. Пробую налитое в мой бокал.

– Ничего винцо. Не кисляк!

Страдальческая гримаска на лице метра сменяется ликом смирения. Он наливает в бокалы ровно столько, сколько положено по этикету, и удаляется. Официант ловко сервирует стол мясным – и тоже исчезает.

Недрогнувшей рукой доливаю бокал с бордо мускатом – до краев и опрокидываю единым духом. Наполняю снова. Выдыхаю:

– А теперь, господин Гдинский, о деле. Умирать я не собираюсь, ни за идею, ни просто так. Я устал от стрельбы, грохота, дыма, пьяных рож на улицах и лживых речей на экране. Люблю, как вы успели заметить, море, покой, спорт…

– Красивых женщин и хорошие вина…

– Вот именно. Имею я право на личное счастье?

– Естественно.

– Ну, а поскольку гарантировать мою будущую неприкосновенность вы не сможете…

– Отчего же.

– Бросьте. Я отдаю себе отчет в том, что с передачей вам Досье окажусь и не опасен, и не нужен. Но вы все одно меня шлепнете. Для порядку. Чтоб не думалось.

– Излагаю немного развязно и даже слегка жестикулирую. Вполне естественно для человека, выпившего после бессонной ночи и натощак бутылку муската, да еще замешанного с бордо почти королевских кровей. Прихлебываю. – Это я к тому, что сам собираюсь обеспечивать свою безопасность. А посему – за информацию хочу ровно два миллиона долларов.

– Сколько?

– Два миллиона. Из них – миллион вы переводите на мой именной счет в швейцарском банке, лучше – в Цюрихе, второй – наличными, сегодня. Сейчас.

– Это много.

– Бросьте. Для вас – копейки.

– Вы же видите, как развивается ситуация. Думаю, у нас и так получится задуманное. Досье – просто страховка…

– Глинский, вы торгуетесь, как базарная дешевка. Вы же сами понимаете: мне нужно сначала залечь, потом – изменить документы и, возможно, внешность…

– Зачем тогда миллион в Швейцарии на ваше имя?

– Для куражу. Как только я куплю себе другое, то велю перевести «лимон» на него. Только и делов. При этом, заметьте, буду искренне сочувствовать «победе вашего движения» – именно тогда я смогу рассчитывать на полную безопасность. А из-за двух «лимонов» вы ведь мелочиться и насылать на меня разборки не станете… Да, наличный миллион мне нужен стодолларовыми купюрами разных номеров и серий.

– Да вы отдаете себе отчет, сколько нужно времени, чтобы собрать такую сумму?..

– А это ваши проблемы. Мне спешить некуда.

– Может быть, часть наличной суммы вы возьмете тысячедолларовыми банкнотами? Для вас это будет удобно: компактно…

– …при хранении и кучеряво при перевозке? Глинский, много вы знаете людей, знающих в лицо двадцать второго президента США [2]? Я допускаю, что Гровер Клирленд был приличным человеком, но он мне не настолько дорог, чтобы зеленой бумагой с его изображением я обклеил стены родной коммуналки… Так что – сотнями. Оно – надежнее…

– На это потребуется время.

– А в принципе – вы согласны?

Марий Леонидович смотрит мне прямо в глаза.

– Да.

– Вот и славно.

– Где информация?

– Господин Глинский, хватит разговоров. Я жду действий. Где, как, кому, сколько – все это технические детали, у нас, если я правильно понял, достаточно времени, чтобы их обсудить. Тем более варианты я обдумал. Достаточно основательно.

– А вы самоуверенны…

– Каков есть. И еще… – Одним махом осушаю фужер с бордо, наливаю новый бокал – до краев. – Я хочу видеть Круза. В его компании мне будет веселее, чем в вашей!

– Крузенштерна вы получите только в обмен на информацию… На Досье.

– Слушай, полководец! Тебе не докладывали, что я – нервный? Натура с несбалансированной психикой, способная к агрессивно-немотивированным поступкам!

Я хочу видеть Круза сейчас, немедля, за этим столом! Если через пять минут я не подам сигнала своему человеку, наша говенная дискета разлетится на тысячи мелких осколков вместе с «телегой», что стоит у подъезда!

– Тогда наступят последствия, о которых я вас информировал, – сухо отозвался блондин. Хотя лицо его слегка побледнело. – Организация сможет решить вопрос и без Досье…