Огонь подобный солнцу

— О том, чем вы с Полом там занимались и как вас наказали. Будет лучше, если ты расскажешь об этом, и ты сможешь увидеться с Полом.

— Я увижу Пола? Где он?

— Он сейчас у наших друзей. Он очень сердит. Ведь ты должен был с ним встретиться.

— Но еще рано!

— Он сказал, что время уже прошло, а тебя не было. Я надеюсь, он простит тебя.

— Но время еще не подошло, еще рано. — По лицу Коэна потекли слезы.

— Ну, расскажи мне. Я попытаюсь ему объяснить.

Морт стоял, объятый пламенем, но это, казалось, ничуть не пугало его. «Если бы я был таким, как он», — подумал Коэн.

— Это было в горах на Кали Гандаки, — начал он, — после того как мы убежали.

Огонь поднимался все выше, но Морт не отступал.

— Вы должны были встретиться в Непале?

— В Катманду, но я не мог оставаться. — Жара уже подступила к горлу, он отвернул голову. — Я оставил на всякий случай ему записку. Серпент…

— Змея? — Морт словно плавал перед ним в море огня, их глаза встретились.

— Потушите! — закричал Коэн. — Потушите огонь! — Пламя сомкнулось у Морта над головой.

Перед ним стояла она. Языки пламени окружали ее со всех сторон, но она казалась спокойной. Ее прикосновение было шершавым, как наждачная бумага.

— Скажи мне, когда все расчистится у тебя перед глазами, — проговорила она и исчезла в огне. Он корчился, стараясь не вдыхать раскаленный воздух, пытался вырваться из того, что крепко держало его, до тех пор пока уже не мог вынести боли в груди и руках.

Сквозь огненную завесу он видел ее, сидевшую на ящике. В глазах прояснилось. Он отчетливо видел ее. Жара гудела в ушах. В голове промелькнули только что пережитые мгновения. Она держала воду. Пламя стихало.

Все стало отчетливым: родинка на ее шее, ее сломанный зуб, гвоздь, наполовину забитый в балку, нить накала в лампочке. Эта нить была желтой, а теперь, белая и неподвижная, вдруг заплясала в своем море, в своей вселенной света. Эхом загремела по половицам, медленнее, глуше. Зажужжал гвоздь, оставаясь от скорости вращения неподвижным.

— Он вырубился до утра, — сказала она, — Джек все испортил.

— Я придушу этого гаденыша, — прорычал Морт.

— Нет-нет, нам еще нужно узнать…

— Да я имею в виду Джека. — Здоровой рукой он погладил ее по волосам. — Жалко стало, а, Руби?

Она подошла к лестнице.

— Я хочу, чтобы он пожил. — Она зло рассмеялась. — Какое-то время.

Морт выключил магнитофон.

— Освободи ему руки, Тим, чтобы он мог лечь. Пристегни одну ногу к стойке. Вы с Джеком будете дежурить по очереди. Как хотите. Если он уйдет или кто-нибудь из вас что-нибудь с ним сделает, я убью обоих.

Чернота спустилась всепрощающим покрывалом. До завтра еще целая вечность, а может, оно никогда не наступит.

* * *

Он почувствовал, как кто-то тихо сел рядом.

— Это ты, — произнес он.

Хем не ответил. Белая с коричневыми пятнышками птичка опустилась рядом с ними.

— Ты навеки связан со своей жертвой, — сказал Хем. — Когда тебе было одиннадцать лет, ты подстрелил ее в Монтане. Она хочет знать, какая острая необходимость заставила тебя лишить ее жизни. Ты был голоден?

— Нет.

— Она пришла напомнить тебе, что ты не выполнил свою задачу, Коэн. Любое живое существо — большая ценность. Твоя задача состоит в том, чтобы оберегать жизнь, ценить добро, бороться со злом. Это то, что ты делаешь сейчас — хотя тебе и кажется, что ты проиграл. С твоей смертью умрет и борьба со злом, защита добра и самой жизни! Исполни волю Бога, Коэн, который желает только добра, а не зла.

Он проснулся в жутко угнетенном состоянии. Голова болела и кружилась. Язык выбивал дробь по зубам. Половицы под ним были чудовищно тяжелыми. Каждый вздох причинял боль. Он пытался затаить дыхание, но от этого боль еще больше усиливалась. Ему удалось разомкнуть веки.

Джек в полудреме сидел на ящике под светом все еще горевшей лампочки. Снизу долетал стук тарелок и обрывки разговора. Джек встал и потер лицо. По лестнице кто-то поднялся. Коэн попытался повернуть голову. Приблизились блестящие ботинки. Раздался голос Морта.

— Поднимите его.

Джек рывком прислонил его к стойке и пристегнул к ней сзади наручниками руки. Морт уселся на ящик.

— Включай, Джек. Продолжение беседы с тем же подозреваемым, то же место, тот же состав, суббота, 21 апреля, 7.15. — Хрипло откашлявшись, он прочистил горло. — Руби, ты не принесешь мне кофе?

Что-то напевая, она поднялась в мансарду.

— Ты помнишь, — спросил Морт Коэна, — детскую игру под названием «Двадцать вопросов»? Мы сейчас в нее поиграем. Если у тебя хорошо получится, ты будешь зверем и день хорошо кончится для тебя, если нет — ты будешь овощем, а вскоре — только удобрением. Начнем с простого. Где ты должен был встретиться с Полом?

— Спроси у него.

— Уже спросили, и он нам сказал. Теперь мы спрашиваем тебя. Ну разве не стыдно, если кто-нибудь из вас врет?

— Вы собираетесь его убить?

— От наших рук он не умрет. Как и ты, если будешь отвечать. Подумай об этом: жизнь на чаше весов, и у тебя есть выбор.

— Мы не договаривались о встрече. Последний раз я видел его, когда он направлялся на север по тропе в Мустанг.

Морт почесал нос.

— Давай сюда Тима.