Огонь с юга

Бек оглядывал других, прятавшихся от дождя поблизости, со смехом и улыбками наблюдавших за могучими молниями над морем. Несколько детей прыгало и визжало от удовольствия, то вылетая наружу, то бросаясь под навес, уворачиваясь от струй, льющихся с края крыши, их черные волосы облепили головы, смуглые тела блестели от воды. Глаза Бека задержались на кучке мужчин в хлопковых рубахах-безрукавках.

— Эти смахивают на гребцов.

— Подойду-ка я, посмотрю, где тут что. — Кейда возвысил голос, чтобы его не заглушил дождь, барабанивший по полотнищу над головой. — Поищу травы.

Как только они расстались, Кейда с благодарностью втянул в себя прохладный влажный воздух. Под навесом на него набросилось смешение множества запахов: пряностей, трав, свежего мяса и соллера, из которого пекли толстые лепешки, предпочитаемые в этом владении. Порывы ветра извне приносили достаточно ароматов оживающей зелени острова, чтобы напомнить ему о роскоши благоуханий, которые освежали владение Дэйш, как только приходили дожди. Воспоминания неудержимо повлекли его глаза на юг. Дождь взбаламутил все вокруг, бросив туманную завесу через бухту, и острова с якорными стоянками пропали.

Дождь несет жизнь — это одна из первых истин, которые усваивает каждый ребенок по всему Архипелагу. Он кладет конец сражениям и приносит более прохладную погоду, достаточно охлаждая горячие умы для спокойных советов, призванных остановить распри, побуждающие людей браться за оружие — это один из первых уроков, которые усваивает сын вождя. Увы, невозможно что-либо разумно обсуждать с дикарями, говорящими на неведомом языке и бьющимися с помощью волшебства, так что лучше вернуться домой до того, как сухая пора побудит дикарей думать о новых завоеваниях.

А теперь отыщи здесь все, что можешь, пока не вернется Бек. Он никогда не уходит на берег так надолго, как обещает. Конечно, было бы много легче для Дэйша Кейды обнаружить, что знание свободно струится над этими песками, и все приходят и уходят в удобный для него срок.

Кейда улыбнулся женщине почти его возраста, сидевшей на клетчатом желтом одеяле с тщательно перевязанными пучками свежесрезанных растений, уложенными перед ней высокими горками. Руки у нее были в зелени, и ее явно застиг дождь. Ее простое рыжее хлопковое платье налипло на тело превосходных очертаний.

Кейда напомнил себе, что он здесь ищет.

— У тебя есть серое копье, или, может, оно известно тебе как олений лист?

— Есть, — приветливо ответила она, отыскав горсть остроконечных листьев, покрытых серым пушком. — Что ты мне за это дашь?

Кейда полез в карман и достал скорлупу ореха шороховицы, полную пятнистой мази.

— Хорошо от ожогов, будь то от огня или веревки.

Женщина с любопытством взяла раковину и понюхала.

— Птичий жир? — Понюхала снова, когда Кейда кивнул. — Айвовый глянец? Что еще?

Кейда улыбнулся.

— Скажу, если ты можешь что-нибудь прибавить.

— Согласна. — Она показала ему побег с крохотными зелеными листочками и ярко-алыми цветами. — Ну как? — Она искушающе держала растение подальше от Кейды, дразня его своей улыбкой.

— Пенала, — сразу определил Кейда. — Сушеная так же хороша, как и свежая.

Женщина поджала губы.

— Любопытное смешение. Откуда ты, друг? — Ее светлые глаза варварки заметно оживились.

— С дальнего юга. — Кейда поколебался, но затем сел. Улыбка травницы стала манящей, она подтянула к себе колени и оплела их руками. Нити малахитовых бусин охватывали обе ее щиколотки под расшитой листами кантиры полой платья.

— Что завело тебя так далеко от дома?

— Знамение, — Кейда улыбнулся, чтобы краткий ответ не показался грубым.