Огонь с небес

Под брюхом мимолетно промелькнул мост Диаметра, потом стали видны корабли. Они заходили со стороны угольной гавани, раньше здесь было достаточно места для линейных кораблей. Теперь у кораблей Первого ранга другая стоянка, здесь — только эсминцы и крейсера УРО.

Вертолеты начали замедляться, задирая нос…

— Девятка, зеленый, посадка разрешена!

— Канонирам, доложить.

— Справа, в посадочной чисто.

— Слева, в посадочной чисто.

— Зафиксировал. Отсчет.

— Десять метров! Пять метров! Три метра! Один метр! Касание!

— Касание, штатно…

Канонир расчалил поворотный кронштейн с пулеметом, сдвинул его вперед и в сторону.

— Извольте, Ваше Высочество.

Опираясь на руку одного из моряков, Ксения спустилась на Якорную. Посмотрела… два внедорожника, явно командирские, ждали ее. Офицер с повязкой дежурного шел к ней, четко печатая шаг, а подойдя — отдал честь и поклонился, как при первом появлении Высочайшей особы, в пояс. Все подсказывало, что это не мятежники…

— Сударь…

— Ваше Высочество, капитан первого ранга Пащенко прислал машины за Вами. Извольте…

— А где, простите… адмирал Воронцов?

— Ваше Высочество, господина адмирала не было здесь больше месяца.

И снова — как укол ледяной иглой в сердце. Но если начала играть… ее опыт биржевого игрока подсказывал — играй до конца.

— Постой-ка… Саша, ты, что ли?

— Я, брат, я…

— Извини, тут у меня…

— Не клади трубку. База в боевой готовности?

— Да… Утром пришло, учения… Выходим в море.

— Слушай меня. Помнишь Севастополь?

— Конечно. А при чем тут это?

— Пока ты дежурный, Богом прошу — попробуй связаться с Дворцом. Нет, не так — вышли туда морских пехотинцев…

— Да ты что. Меня ж за это…

— Слушай меня! Дело неладно, понял? Я никого из вас никогда ни о чем не просил, но помогал, чем мог. Теперь — ты мне помоги. Спаси мою семью, понял? Мою семью. Вывези ее в Кронштадт. Им угрожает серьезная опасность — из-за меня. Сделаешь — ты для меня всегда прав, понял?

— Да что же ты, Саша, ты за кого нас держишь? Нечто мы позволим Ее Высочество обидеть. Все в лучшем виде сделаем, не сомневайся…

Ее Высочество Ксения Александровна Романова слушала, закрыв глаза, — и наблюдательный человек мог бы заметить, что под ресницами этой еще не старой и все еще очень привлекательной женщины набухают слезы. Но она не смела плакать. Не смела никому показать, что она просто женщина. Даже сейчас. Тем более — сейчас.

Ей вдруг подумалось, как глупо все получилось. Неправильно и глупо. Когда ей сказали, точнее — донесли, что ее кавалер нашел себе новую пассию — там, в Бейруте, — сначала она не поверила. Начала осторожно выяснять — оказалось, правда. После этого ничего не могло быть как прежде. О, гордость, знает ли кто-нибудь разницу между тобой и гордыней — одним из семи смертных грехов…

Сначала она хотела кого-нибудь убить — или его, или ее. Потом — ее выгнали из страны, как потенциальную террористку и заговорщицу… она мстительно усмехнулась, тогда — мол, получай, милый. Она ждала извинений — возможно, даже не на коленях, — но вместо этого он пропал… и она поняла, что ему на нее плевать. Куда он пропал — она не знала.

Потом он вернулся, и она приняла его… но каждый раз она представляла себе его с этой тварью… или с другими… наверное, он тоже представлял себе ее. Тем более что она не раз пыталась забыться… только не получалось ничего. А потом — появилась эта персидская тварь, проститутка… и он снова предал ее. Мало того, ее и брат предал.

Да, предали. И она имела право мстить за предательство. Но почему тогда — так плохо?

Почему всегда, когда ей по-настоящему плохо, когда ей угрожает опасность — он всегда на ее стороне. Господи… лучше бы он предал окончательно… не пришлось бы терзаться. Но вместо этого…