Огонь с небес

Аскер прислушался.

— Эй, русский! Выходи, поговорим! Немного поговорим!

Человек, который кричал, явно учился в нашей школе, но постановка предложений у него была все же местная.

— Что думаешь?

Лежащий рядом снайпер пожал плечами.

— Думаю, прикрыть сумею…

— Сумеешь… — Аскер по-старчески пожевал губами, — тогда слушай приказ, братан. Слушаешь?

— Так точно.

— Я буду вести переговоры. Но ты не будешь меня прикрывать. Ясно?

— Так точно.

— Да ни хрена тебе не ясно. Ты пойдешь назад. Но тихо-тихо, понял? Как только вы умеете…

— Не понял. Вы хотите вывести заложников, пока идут переговоры?

— Не получится. Ты должен пойти один. Только так ты сможешь пройти.

— Эй, русский! — снова заорали от дороги, от машин, — выйди, чего тебе стоит?! Может, жив останешься.

— Слушай и запоминай приказ, брат. Ты пройдешь через окружение. Но и дальше — иди тихо-тихо. Настолько тихо, чтобы тебя не заметил беспилотник. Тот самый, который сейчас над нами. Только ты это сумеешь. Только когда найдешь транспорт или выйдешь к дороге — только тогда демаскируйся… а впрочем, и тогда решай сам.

— Что-то я вас не понимаю, господин штабс-капитан.

— Все ты понимаешь. Это приказ, солдат. Ты спецназ, а это значит — ты никогда не говоришь «нет». Кто-то играет против нас… кто-то, у кого есть беспилотник… ударный беспилотник, не разведывательный. Если не это — мы бы сейчас все в Ташкенте в «Голубых куполах» сидели и музыку слушали. Потому — я отправляю тебя. Одного. Найдешь Араба… полковника Тимофеева или адмирала Воронцова. Расскажешь им все, что было. Вопросы?

— Вам нужен снайпер. Вам нужен, черт возьми, каждый.

— Снайпером буду я. Не один ты стрелять умеешь. Винтовку, считаешь нужным, оставь. Нет — забери…

— Эй, русский… — Очевидно, местным все же сильно не хотелось идти в атаку снова…

— Все, я пошел. Помни, только ты сможешь обмануть беспилотник. Потому и отправляю тебя. Даст бог, справимся без тебя. Не даст… отомсти за нас. Ну, все, друг… давай. Выберемся, еще на марала сходим…

Переговорщик оказался типичной «подставой». Толстый молодой парень в форме полицейского, сильно вспотевший — вон как разит. Настоящий бай скрывается где-то в темноте, у машин… тот, кто долго жил на Востоке, хорошо понимает, где власть, а где так… дерьмо.

— Салам алейкум, уважаемый…

— Я что, по-твоему, правоверный? — поинтересовался Аскер.

— Нет, уважаемый…

— А если так, зачем ты так ко мне обращаешься, оскорбляя и свою веру, и мою?[31] Или ты не знаешь моего языка, на котором только что кричал, как голодный осел?

— Зачем так говоришь, русский? И делаешь нехорошо. У нас есть убитые, у вас есть убитые. Нехорошо… Что родители скажут, когда им привезут труп их сына и скажут, что его убили русские. Что братья, сыновья скажут… а семьи тут большие, русский.

На месть намекает, гад. И на мятеж…

— Короче. Чего надо?

— Ты взял то, что тебе не принадлежит, русский. Отдай это нам, и мы уйдем, да. А ты жив останешься, будешь плов-баран кушать, с женщинами это делать…

Интересно, ты-то «это» делал когда-нибудь? Тут уже женщин не продают, как раньше на базаре, — но выкуп надо собрать, и очень немалый. Раньше — десяток баранов хорошим выкупом считался, а сейчас — за хорошую, девственную невесту из хорошей семьи, знающую Коран, не учившуюся в школе[32]— горстями золото отсыпают. Так что у такого урода, как ты, — опыт в этом деле ограничивается наверняка подпольными борделями, где ты, наверное, даже не платил, в полном понимании того, что полицейскому должны давать бесплатно.

Козел безрогий…

— Все сказал? Тогда я пошел.

— Не торопись, русский. Ты думаешь, мы тут душманы какие, да? Бандиты? Нет, русский, неправильно думаешь. Нам этот женщина отдали, и ее дети тоже отдали, да. Русские отдали, все без обмана, да. Зачем ты идешь против своих, русский. Нэхарашо это. Тут жив останешься — тюрьма посадят, да…

— Не душманы, говоришь. Ты ври-ври, да не завирайся. Кто на дом напал — ты думаешь, мы это не видели? Что ты мне тут вкуриваешь — чтобы русские на дом напали…

— Не мы напали, русский. Не мы напали, вот тебе клятва памятью отца[33]. Не мы напали. Мы только оцепление, дорога перекрыл, чтобы лишнего не видел, да. Потом русский сказал, что женщина бежал, мы и погнались. А ты стрелять стал, человек убил. Нехорошо, русский, делаешь, против своих же идешь…

Аскер сплюнул на землю, что было проявлением неуважения.