Огонь с небес

Вертолет не набрал и трехсот метров и несся над землей на скорости примерно ноль и семьдесят пять от предельной, то есть чуть меньше пятисот километров в час. Все системы работали исправно, перед пилотом в очках, совмещавших изображение от видеокамеры низкого уровня, термооптического прибора и компьютера с математической моделью местности, неслось что-то, напоминающее эту же местность, но в дневное время. Все было четко видно — даже крупные камни. Сначала пилот опасался летать по ночам с такой штукой на голове, это ведь все равно, что закрыв глаза лететь, но она ни разу не подвела, не зависла, не сбойнула. Исправная, она позволяла лететь в кромешной тьме так же уверенно, как днем.

На соседнем сиденье оператор пользовался своей термокамерой, совмещенной с системой прицеливания. Термокамеры изначально было две, независимые, но как только одна выходила из строя — система моментально переключала обоих — и пилота, и оператора — на уцелевшую. А если были повреждены обе или был сбой — система моментально переводила аппарат в безопасный режим полета, снижала скорость — и можно было вернуться на базу по своим же следам. Этот вертолет был настолько умен, что представлял собой, наверное, переходное звено между пилотируемыми и беспилотными аппаратами. Да и в его конструкции был изначально предусмотрен пилотируемый и беспилотный вариант.

В десантном отсеке были двое. На двоих — у них были по две крупнокалиберные снайперские винтовки, три пулемета различных типов и несколько снайперских винтовок. Это нужно было потому, что вертолет тестировался на возможность его использования в воздушных снайперских патрулях и в качестве транспортного средства для команд быстрого реагирования. Поэтому вертолет был буквально набит оружием…

— Есть цель. На одиннадцать… — сказал оператор.

— Опиши…

Вертолет начал закладывать вираж.

— Две машины. Дистанция примерно полтора. Уходят к границе.

— Посылай.

В стандартном режиме пилот видел только то, что нужно для пилотирования. А оператор — для прицеливания. Но информацию можно было посылать друг другу.

В пилотских очках возникло изображение машин…

— Что за чертовщина? Их наши преследуют?

— Не знаю…

— Вот черт…

— Я даже не уверен, кто в какой машине…

— Нам нужно опознание. Давай, подлети поближе…

Капитан Каляев

Каляев не ожидал такого.

Сначала им не удалось оторваться, доложили, что за ними идет машина. Потом прикрывающий его пикап не вернулся в строй, пулеметчик на преследующей их машине оказался опытнее и почти сразу добился попадания. Играть с ним в игры — последнее дело, поэтому он приказал гнать к границе, в пограничную зону. В конце концов — у них машина не хуже… должны уйти.

Потом, когда он уже подумал, что оторвались, в кармане завибрировал спутниковый телефон. Он оставил пулемет, достал телефон… и в этот момент скорее почувствовал, чем услышал, что какой-то аппарат преследует их по воздуху. Каляев был специалистом по тайной войне, много учился и мог различать вертолеты по звуку… но это было что-то необычное. Хотя какая сейчас разница…

— На связи…

— Хорошо меня слышишь?

— Слушай меня! — заорал Каляев. — Слушай, прежде чем ударишь! Вертолет — твой?!

— Догадливый… — Довольный смешок в трубке.

— Слушай! Сначала послушай!

— А то что? Убьешь?

— Деньги! Я знаю про деньги!

Тон моментально изменился.

— Где они, с…а?

— В Европе! В Европе!

Самое смешное, что говорили они про разные деньги. Невидимый собеседник на том конце спутника — про деньги, украденные со счетов, деньги от организованного рэкета, от пущенных в оборот алмазов Шахиншаха. Каляев — о деньгах Анахиты, которых в несколько раз больше — но Черная Гвардия, заговорщики про них не знали — ни одна из групп заговорщиков. Каляев знал о них немного, но достаточно, чтобы начать поиски. В конце концов, Анахита сняла и передала ему немалую сумму, чтобы снять ее без положенных в Европе процедур — она снимала их с разных счетов. Законных наследников этих денег — кровавых денег — больше не было, и Каляев был последним, не считая адмирала Воронцова, носителем информации о них. С возможностями, какие были у его собеседника, можно было и попытаться.

— Смотри…

— Я отдам. Только дайте уйти…

— Хорошо. Жди…

Туркестан. Ночь на 07 марта 2017 года

— Слушай!