Огонь (СИ)

Все мои попытки избавиться от бывшего с треском терпели крах. По-моему, их даже никто не замечал. Со стороны, наверное, мы выглядели как милая пара, решившая развлечься на танцевальной площадке.

— Котёночек, ты не представляешь, как я зол, — прошипел Эрик, намеренно прижимаясь ко мне, — и намерен раз-зрешить наш конфликт сегодня же. Мои тёплые пол-целуи, — запнулся де Лавье, — и ласки помогут тебе понять, что лучше меня ты всё равно никого не найдёшь.

— Ну что за самоуверенность!

Я выдернула руку из его пальцев, но Лопаточкин оказался быстрее.

Схватил меня за талию, сделав стремительный выпад. Снова прижался. Запах дорогого коньяка стал совершенно невыносимым. Попытка закружить в танце вызвала лёгкий приступ тошноты.

— Да хватит уже! — разозлилась я, но затихла на время, чтобы усыпить бдительность де Лавье.

— Котёночек... А ты помнишь эту песню? — горячо и противно бухтел мне в ухо Эрик. — Мы под неё танцевали в первый раз. Слышишь? Это музыканты играют для нас. По моей просьбе!

— Господи! — простонала я. — Когда же ты поймёшь, что между нами быть ничего не может, и отстанешь?

— Никогда! — с жаром выдал де Лавье.

— А это ты зря! Ева ясно сказала, что ты ей не нужен.

Насмешливый бархатистый голос, по которому я соскучилась и который, наверное, никогда не забуду, раздался совсем близко. Чуть ли не над ухом. Мелькнула тень. Эрик вдруг подался назад как-то уж слишком легко и быстро, а в следующее мгновение мой партнёр по танцу сменился.

Я на миг зажмурилась и выдохнула, чтобы в следующее мгновение утонуть в серых, пронзительно чистых глазах Ридерика.

— Привет, Снежинка.

И всё-таки я вздрогнула, когда мужские руки легли мне на талию. Лёгкое движение — и я в тесных объятьях Альросского. Радостная улыбка на его губах и пытливый ласковый взгляд заставили меня прикусить нижнюю губу и нахмуриться.

— Рид? Ты как здесь?

— Удивлена? — В любимых глазах — шальное пламя. — Я за тобой пришёл. Украду тебя сейчас.

— Даже не думай, — тихо ответила, чувствуя, как сильнее сжимается кольцо его рук, а сама оказываюсь на невозможно близком расстоянии от дракона. Тепло его близости приятно обожгло, заставляя думать о нём, о его поцелуях и ласках.

— Ваши танцы слишком вызывающи, — глухо прошептал Ридерик. — Мужчинам много дозволено. Как и женщинам. Всё очень странно. Танцевать с чужими партнёрами, страстно обнимаясь, можно, а более откровенные отношения считаются изменой.

— Ты кто такой?

Злобное рычание Эрика прервало слова дракона.

Бывший определённо попытался оттеснить Альросского.

Ридерик повернул голову. Он так спокоен! Невозмутим и очень красив в укороченном чёрном сюртуке с воротником-стойкой, расшитым золотыми вензелями. Смотрела на него с жадностью, терзаемая любопытством. С чем он пришёл? Как нашёл? Что с тем миром?

— Не исчезнешь — долго не проживешь, — лаконично и без эмоций заявил дракон, разворачиваясь к Эрику. Достаточно громко и твёрдо. Ровно настолько, чтобы Лопаточкин услышал и проникся.

Ледяной крепко прижал меня к себе, словно боясь потерять, но у меня не было желания сбегать. Наоборот. Хотелось оставаться в надёжных и тёплых объятьях. В каждом движении, каждом жесте, в каждом взгляде Альросского сквозила властность, но я чувствовала абсолютную защищённость и спокойствие.

Двое мужчин друг напротив друга, оба привлекательны, но разные, как небо и земля.

Лопаточкин недоверчиво ухмыльнулся в ответ на предупреждение. Зря: Рид не шутит. Бывший перевел взгляд на меня, и я кивнула. Сочувственно и даже радостно. Вот уж кто способен навсегда отвадить ненужного кавалера, так это Альросский. Выгода уже ощутима. Эмоции наверняка отразились на моём лице, и де Лавье в замешательстве отступил. Видимо, у него всё-таки есть инстинкт самосохранения.

— В моём мире нельзя так просто ходить и убивать людей из ревности, — прошептала я Ридерику.

Губы Ледяного скользнули по моей щеке.

— Я очень соскучился, Ева.

— Ты оставил тот мир погибать?

— Нет. Моих сил достаточно, чтобы сдерживать огонь. — Рид отстранился, пытливо всматриваясь в моё лицо. — Нам надо о многом поговорить. Верно, Снежинка?

— Думаю, да.

— Идём.

Он взял меня за руку и повёл вон из зала.

— Сначала к Инге.

Краем глаза заметила, как залпом глотнул спиртное из стакана де Лавье, провожая нас разъярённым ревнивым взглядом. Хочется верить, что бывшему хватит ума не лезть к Ридерику с претензиями. Сомневаюсь, что Альросский спокойно стерпит наглость «соперника».

— Кто такая Инга? — спросил дракон.

— Подруга. Устроительница выставки и главная здесь. Сегодня я работаю у неё.

— Работаешь? — нахмурился Рид. — Ты её рабыня?

— Слава Богу, нет! — Я улыбнулась.— Рабство в нашем мире запрещено.

Сказала — и снова оказалась в мужских объятьях. Ридерик прижал меня к себе так, что я уткнулась носом в его грудь, на мгновение потеряв связь с реальностью. В небольшом коридоре между залами, среди людей, разговоров и музыки, мы остались вдвоём. Будто и не было той неприятной разлуки.

— Так вкусно пахнешь... — глухо прошептал дракон, вдыхая с явным наслаждением. — Я не смог забыть.