Огонь внутри

Пахло изумительно, рот сразу же наполнился слюной. Но аппетит поумерил небрежный тон бывшей фрейлины. Драконица приказала Лили, но даже не подумала, каких усилий это стоило. Наверняка вся выпечка заняла целое утро! Я сама некоторое время работала на кухне и знаю все трудности.

— Мне запрещают выходить, а в доме так скучно! — немного надула губы Аврелия и улыбнулась. — Может быть, поболтаем? Нам ведь давно надо было обсудить… ту ситуацию.

Последнюю фразу она произнесла с намеком, но стыда или вины в ней не было. Аврелия смотрела кристально чистыми глазами, не понимая моих переживаний.

Недовольно вздохнув, я все-таки села на один из стульев с мягкой спинкой и налила себе чай из фарфорового чайника.

— Если честно, я не хочу говорить о… той ситуации, — призналась я.

Аврелия сделала глоток чая и улыбнулась.

— Ты слишком чувствительно восприняла бывших любовниц Ингвара, — легкомысленно отмахнулась она. — За тысячу лет драконам наскучивает жизнь. Требуются яркие эмоции, чтобы на грани, до вершины восторга. Часто даже женатые пары друг другу изменяют, и это нормально.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я открыла рот, чтобы возмутиться, но Аврелия упрямо продолжала свою мысль.

— Вообще Ингвар еще вполне скромно себя ведет, — заметила она и, положив ногу на ногу, начала раскачивать домашней туфелькой в воздухе. — У него только две фаворитки за последние две сотни лет: Ламора и Серена. Первая продержалась… наверное, около десяти лет. А вот Серена, эта гадкая тихоня… — Аврелия криво усмехнулась, показывая свое отношение к девушке. — Молодец, продержалась сорок лет в его постели. И чем только зацепила?.. Правильно говорят, тихоня в жизни — львица в постели.

— Э-э-э… так не говорят, — удивилась я, но кто бы меня еще слушал.

— Между Ламорой и Сереной пролетели две другие, — с садистским удовольствием продолжала Аврелия. — Илария оказалась под крылышком Ингвара случайно и ненадолго. Эта дуреха никогда и не стремилась быть с ним, лишь пыталась заставить Леандра ревновать. Безуспешно, к сожалению. Катарина вообще стала его любовницей по недоразумению и на одну ночь

Аврелия, резко рассмеявшись, сложила руки в замок.

— А что насчет меня… Ингвар каждой из них изменял со мной. Ламора, Илария, Серена… Всегда, когда они его не устраивали, он возвращался ко мне. Регулярно.

Она не просто вспоминала. Каждое слово было пропитано до сих пор горящим чувством — сильным, уверенным и яростным. И тут бы стоило испугаться, но мне стало смешно.

Аврелия заметила это и разозлилась. С трудом, но ей удалось подавить эмоции, и на лице вновь зазмеилась неприятная улыбка.

— А а ведь мы с тобой похожи, — прищурилась она. — Белая кожа, разлет бровей, цвет волос… Уверена, Ингвар тоже заметит схожесть и придет ко мне.

Чаша терпения начала переполняться. Хотелось самой превратиться в дракона и сожрать эту нахалку. А ведь когда-то она казалась вполне милой.

— Прости, конечно… — фыркнула я, отставив чай в сторону. От злости начинала кружиться голова. — Но ты дура, если думаешь, что Ингвар уйдет к тебе.

Улыбка стала шире, хищно блеснули белые зубы. В груди возникла тяжесть, как будто какое-то нехорошее предчувствие.

— О, он придет, — заверила она, выпрямив спину. Белая чашка звонко стукнулась о блюдце. — Ему же надо будет кем-то утешиться после того, как ты сдохнешь.

Аврелия внимательно следила за переменами во мне, поэтому раньше заметила симптомы. Виски закололо, как будто в кожу впивались иглы.

— Что… Ты подмешала мне что-то?!

Я закашлялась. Звук вышел хриплым, надсадным, как будто у меня серьезная простуда. На третьем приступе изо рта брызнула кровь.

Круглыми глазами я смотрела на ладонь. Красные капли на белой ладони смотрелись очень красиво, на секунду это даже заворожило. А потом, вместе с четвертым приступом, пришло понимание.

Я умираю.

Голова гудела, ноги дрожали, но я все равно попыталась встать. Неловко дернула ногой и задела стул. Он рухнул с громогласным грохотом, а следом за ним — я.

Кровь продолжала бежать изо рта, струясь по щеке и стекая вниз. С каждой пролитой каплей жизнь из меня как будто высасывалась. Тело одеревенело, стало таким тяжелым, что даже палец от пола не удалось оторвать.

Аврелия встала прямо надо мной и продолжила насмехаться:

— Жаль, что ты не увидишь, как я легко заменю тебя. Без единственной пары Ингвар потеряет шанс на наследника, и теперь ничего не помешает ему взять меня в жены. Он будет любить меня, а ты в это время будешь гнить в земле.

Послышался громкий стук, Аврелия резко повернулась. Волосы её взметнулись рыжим огнем, а после в глазах потемнело. Остался только слух, и то он слабел с каждой секундой.

Грохот, рев, громкие голоса.

— Агата!.. подмешала, дрянь!.. Говори! Ферран, лекаря сюда! Бегом!

Ингвар… почувствовал мое волнение, любимый. Жаль, что слишком поздно. Второй раз за месяц я подбираюсь слишком близко к порогу смерти. Видимо, настало время.

Я открыла рот, попыталась что-то сказать, вышло только хриплое «Прости…».