Огонь желаний

- Какое завораживающее зрелище! - восхищенно воскликнула Вада. - Может ли быть что-то более чудесное!

- Ничего, - согласился Пьер, не сводя глаз с девушки.

Неожиданно прямо перед ними, когда они пересекали Сену, забрезжила таинственная и мрачная красота собора Нотр-Дам.

- Еще со средних веков, - сказал Пьер, - поэты живут среди студентов на Левом берегу. Но так уж случилось: после того как барон Хауссманн прокатился по бульвару Святого Михаила через центр квартала, многие живописные старые улицы и дома были снесены.

- Но это же вандализм! - протестующе вскрикнула Вада.

- Мы тоже так считаем, - согласился Пьер. - Но ему не удалось уничтожить дух Латинского квартала. Он остался прежним - свободным, бунтарским, товарищеским и - вы скоро сами убедитесь - живым и веселым.

Дома тут были старые, улицы узкие.

Они подъехали к небольшому, ничем не примечательному ресторанчику, который, казалось, почти задавлен со всех сторон высокими соседними зданиями.

Внутри он выглядел совсем не так, как ожидала Вада.

На полу были рассыпаны опилки; столики стояли в небольших нишах, разделенных деревянными перегородками, - почти как стойла в конюшне.

Полногрудая женщина, видимо, жена хозяина, хлопотала у небольшого бара в конце зала.

За ней через приоткрытую дверь открывался угол кухни, где хозяин, красуясь в белом высоком поварском колпаке, хлопотал над огромной, как потом оказалось, говяжьей тушей.

Пьер Вальмон помахал рукой хозяйке и, пропустив перед собой Ваду, последовал за ней к столику в углу.

На чистой, в красную клеточку, скатерти, стиранной, очевидно, сотню раз, лежало меню, написанное корявым почерком, который Вада едва могла разобрать.

- Пожалуйста, закажите что-нибудь для меня, - попросила она Пьера.

- Хотите попробовать что-нибудь из здешних фирменных блюд?

- С удовольствием, - согласилась девушка. Пьер сделал заказ немолодому официанту, обсудив с ним предварительно каждое блюдо, как будто то, что они собирались есть, имело какое-то значение.

Наконец, после нескончаемых, как показалось Ваде, переговоров, Пьер заказал бутылку вина и, присев на скамью, посмотрел на девушку.

- Конечно, это далеко не "Гран-Вефур" или "Лаперуз", но кормят здесь отлично. Господин Луи большой мастер своего дела.

Вада оглядела ресторанчик: голые стены, примитивная мебель и многочисленные бутылки, расставленные за стойкой бара.

Пьер наблюдал за ней.

- Ну как?

- Просто восхитительно!

- Я ожидал, что вы именно так и скажете. Хозяева встают каждое утро в пять часов утра и отправляются на рынок, чтобы выбрать самые лучшие продукты для своих творений. Их посетители - люди небогатые, но все, кто сюда приходят, умеют по достоинству оценить их искусство и здешние блюда.

Он обратил внимание Вады на кладовую с огромным кубом золотистого сливочного масла, недавно привезенного с молочной фермы, и прекрасными, выдержанными сырами.

Пьер показал ей карту предлагаемых в ресторанчике вин, их перечень хоть и был недлинным, зато включал превосходные сорта.

- Я думала, что все в этом районе очень бедны, - заметила Вада. - Как же они могут себе это позволить?

- Дело в том, что для французов кухня - одно из важнейших искусств бытия. Француз пойдет хоть на край света в поисках вкусной еды. Гурманы со всего Парижа приезжают в Латинский квартал, чтобы отведать блюда, приготовленные господином Луи.

Через несколько минут сам господин Луи вышел в зал.

Пьер Вальмон пожал ему руку и представил Ваде.

Зная, что так принято, Вада тоже пожала ему руку.

- Мадемуазель американка, - объяснил Пьер, - это ее первый визит во французский ресторан.

- Тогда это для меня большая честь! - ответил господин Луи. - Надеюсь, мадемуазель, вы не разочаруетесь.

- Надеюсь, что нет, - ответила Вада. Хозяин направился в кухню. Пьер поставил локти на стол и положил на руки подбородок.

- А сейчас я жду благодарности за обед, - сказал он, - не сомневаюсь, что он вам понравится.

- В чем она должна заключаться?

- Ну, положим, вы мне расскажете немного о себе. Я очень любопытный.

- По-моему, это несправедливо, - возразила Вада. - Вы же прекрасно знаете, что я не хочу рассказывать ни о себе, ни о мисс Хольц. Мне трудно отказывать вам, потому что я ваша гостья.

Она ненадолго умолкла, затем оживленно продолжила:

- Не сочтите, что это бестактно с моей стороны, но вы в самом деле можете позволить себе пригласить меня сюда пообедать?

- А если я отвечу, что не в состоянии? - спросил Пьер. - Как вы тогда поступите?

- Я предложу вам самой за себя заплатить. Пьер засмеялся:

- Услышать такое от француженки было бы оскорблением, но от самостоятельной американки, думаю, в порядке вещей.

- Вы позволите мне это сделать?

- Я не только рассержусь на ваше предложение, но сразу, как только закончим обедать, отвезу вас домой.

- Это самая страшная угроза из всех, которые я могу от вас услышать, сказала Вада. - Вы же знаете, с каким нетерпением я ждала этот вечер.

- Сегодня днем вы спросили меня, пишу ли я стихи? Сейчас я хочу задать вам тот же вопрос. Вада опустила глаза.

- Я пыталась, - произнесла она, - но делала это тайком.

- Почему тайком?