Ограниченная территория

— Совместно с судебными медиками мы предположили у Арнольда синдром внезапной смерти. Такой обычно бывает у детей первого года жизни, в его основе лежат малоизученные факторы. Одна из ведущих теорий — нарушение серотонинового обмена в головном мозге. Знаю, случай интересный. Я бы сказала, загадочный и, совсем уж честно, маловероятный… Но других объяснений произошедшего у нас нет».

Далее продолжались разглагольствования автора и информация о похоронах невролога. Мельком пробежавшись по всему этому, я закрыла статью, опустила телефон и, щурясь, посмотрела на солнце, которое поднялось ещё выше. Неожиданно я поняла, что жутко замёрзла. Кутаясь в свой махровый халат, я спешно вернулась обратно в спальню, затворив за собой дверь, залезла в кровать и, греясь под одеялом, переваривала информацию.

Северин сам позавчера сказал мне, что дружил с Илоной. Он же пытался спасти умершего в её отделении неизвестно от чего сотрудника… А через полгода не стало и самой Правкиной. Вообще ничего не понятно…

Я вздохнула. Наверное, бессонница повлияла на способность моего интеллекта разделять главное и второстепенное, так как думать ещё и о той истории явно лишнее. Того и гляди, Северина начну в чем-нибудь подозревать. Я неожиданно вздрогнула, вспомнив жуткое чувство, вызванное им в конце нашего краткого последнего разговора.

Нет, так не пойдёт. Я точно схожу с ума.

Нащупав рядом с собой на кровати круглый пузырёк, я открыла его, вынула таблетку и откусила от неё половину. «Чтобы поспать… хотя б до обеда… иначе чокнусь…»

Предвкушая знаковое чувство расслабления, я откинулась на подушку. Образы, стоявшие перед глазами, начали потихоньку расплываться.

И хорошо. Они подождут. Пока что у меня есть чёткое определение, с кем я точно хочу поговорить. А дальше — всё остальное. Если будет для этого время… и силы.

Глава 42

Проснувшись в обед, я доела заказанные вчера суши (не было настроения и желания готовить), села в «Ауди» и отправилась в Зелёные Холмы. День стоял ясный, погожий. Даже на улице потеплело до двадцати одного градуса — лето, наконец, возымело совесть и вспомнило, что оно не должно косить под октябрь. Солнце, высоко стоящее в голубом, без единого облачка, небе, освещало поляны, леса и крыши домов поселений, играло бликами на проезжавших рядом автомобилях — глянцевых легковых и неотесанных грузовых. Движение на загородном шоссе даже днём сегодня было оживлённым — в пятницу, в конце рабочей недели многие москвичи, устав от городского смога, шума и трудовых будней, уезжали на дачи, предвкушая отдых на свежем воздухе, к тому же теперь при отличной погоде. А к радости коренных жителей близлежащих городков (таких же, как я, Тим и Антон), что возвращались домой, добавлялось и удовольствие от предстоящей встречи с родными. К вечеру количество таких счастливчиков возрастёт, и появятся, как всегда, заторы.

Но я больше не принадлежала к их числу. Вообще, мне было не до веселья. Под звучащую из проигрывателя композицию «Пой со мной» Джиос & Визави & SEROVSKII, минорный мотив которой соответствовал моему паршивому настроению, я представляла, как всё сейчас могло быть иначе, останься Марго в живых. Я ехала бы не одна, а с друзьями и не в сторону посёлка, где умер Антон, а в Красногорск. В машине играло бы что-нибудь веселое и лёгкое, «для расслабона» — новый трек группы Serebro «Между нами любовь», который понравился Марго и демонстративно не понравился Тиму, «Firework» Кэти Перри. Либо же более замысловатые хиты групп ДиО. фильмы, ABBA, Nirvana и Nautilus Pompilius, которые были не против послушать оба супруга (правда, последние две в основном нравились Тиму). Как часто Тим и Марго спорили! Но никогда их взаимные подколы не перерастали в настоящие ссоры. Больше этого не услышит никто… Лишь эхо их смешливых разговоров навсегда останется звучать во вселенной, в вечности, куда они сгинули. Ведь когда один уходит из пары — она умирает.

Чувство неверия в произошедшее и невозможность его принятия до конца терзало меня так же, как после смерти Антона. Ну не могла яркая, добрая и жизнерадостная Марго на самом деле умереть, как бы ни показали тогда в подвале обратное мои глаза и уши. Ни один здравомыслящий человек не смог бы взять и сразу принять такой факт, как истину, это просто ошибка, абсурд…