Огромный черный корабль

— Что будем делать? — наконец дрожащим голосом произнес Бенс.

— Попробуем выбраться отсюда, и как можно быстрее. Если она вернется... — Лумис не договорил.

Прерывисто дышащая Жаба зашевелилась. С диким стоном она упала в проход между сиденьями, отлежалась несколько секунд и, постанывая, вытянула здоровую левую руку. В полумраке Лумис видел, как ее кисть, медленно, с перерывами, тянется к игломету. Он попытался освободить руки, но наручники по-прежнему сидели крепко. Не в силах ей помешать, он с отчаянием смотрел, как пальцы Жабы сомкнулись на прикладе и так же, короткими рывками, подтянули к телу оружие.

— Она нас прикончит, — ни к кому не обращаясь, прошептал Бенс.

Надо было что-то делать, и зажатый в тиски обстоятельств мозг начал лихорадочно разрабатывать сценарий спасения.

— Глав-сержант, хотите, я притащу вам Куклу живой и связанной? Сделаете с ней то, что она заслужила.

Кое-как Жаба умудрилась сесть в проходе на пол, затем, все той же рукой, приподняла тяжелый игломет и уперла его ствол в пах Бенсу. Тот побелел и затаил дыхание, ожидая выстрела. Удерживая оружие коленями, глав-сержант вынула из сапога нож и с нескольких попыток перерезала нить, стягивающую рот. Окровавленное, с рваными ноздрями лицо Жабы обратилось к Лумису.

— Я смогу, я бывший «черный шлем». Что вам терять? Вы ведь ничем не рискуете, вы уже и так...

Жаба перевела на Лумиса единственный зрячий глаз. Говорила она с трудом, всхлипывая от боли:

— Хотите жить?

Видит бог Эрр, хочу, — можно было, оказывается, и с таким человеком не всегда кривить душой.

— Ты сможешь ее догнать?

Да, она не ожидает погони в ближайшее время. Давайте решайтесь быстрее, пока она не ушла далеко. Потом я тоже стану бессилен — город слишком велик.

Гарантии, — скривилась Жаба, ей было очень трудно говорить.

— У вас заложник, сержант.

Жаба сморщилась, не верила она таким гарантиям — по себе судила.

— Давайте быстрее, мы ее упустим.

— Ты притащишь ее живой?

— Как скажете, сержант.

— Слушай, репортер, я тебя выпущу. Ты вернешь сюда эту сволочь — Куклу, живую, тогда я не прикончу этого парня. -Жаба больно вдавила многочисленные стволы в Бенса. — Вы мне не нужны.

Что мне остается делать, как не согласиться на ваши условия, сержант. Но подранить ее, возможно, и придется, обстановка подскажет: добровольно идти, я думаю, она не захочет.

Жаба тяжело вздохнула и попыталась сплюнуть кровь. Из этого ничего не вышло, красная слюна застряла на подбородке. Жаба откинула голову и перевела дыхание. При этом окровавленный мизинец выпал из глазницы и покатился по комбинезону: зрелище было отвратительное. Затем, все так же постанывая при каждом движении, используя брючный ремень, Жаба изготовила петлю, надела ее на курок и свободный конец прикусила зубами. Теперь жизнь Бенса зависела от положения ее головы. Затем она, кряхтя, добралась до Лумиса и отстегнула его наручники. Вновь перехватив игломет рукой, она сказала:

— Вперед.

Лумис встал, тело ныло от долгой неподвижности.

— Торопись. Если проявишь прыть — догонишь. И не делай глупостей, твой дружок очень надеется на тебя.

Лумис достал из угла отобранный при аресте игломет, распахнул люк и в ярком свете вновь глянул на глав-сержанта.

— Я вернусь, Бенс, — произнес он, отворачиваясь.

— Не запирай вход, — распорядилась Жаба. Как страшен был голос, отдающий команду, ведь одновременно она сглатывала кровь.

Лумис спрыгнул на стекломильметол. Улица была пустынна, то ли жители спрятались по своим норам, то ли уже самоэвакуировались подальше от греха. Он обошел покореженный миной электроброневик. Переднюю часть разворотило полностью. В проеме оторванной дверцы были видны останки разорванного в куски водителя. Возможно, это была совместная работа кого-то из коллег Лумиса и реактивного гранатомета. Лумис дважды присел, разминаясь, и побежал в направлении движения бронетранспортера, разумно предполагая, что рядовой полицейский Кукла не станет возвращаться в район, контролируемый восставшими. Он бежал по солнечной стороне, рассчитывая, что преследуемая пошла по теневой, прячась от палящего зноя. Он надеялся заметить ее раньше, чем в него прицелятся.

ХОЗЯЕВА ЛЕСА