Огромный черный корабль

— Майор Бод ударил его под дых, все так же ухмыляясь. Удар был страшный: внутри накатил спазм, все поплыло перед глазами. Где-то в черепе мелькнула мысль: «А ведь это по-настоящему. Ведь они сейчас убьют меня. Меня больше не будет». Снова удар в область желудка. Мероид сложился пополам, мыслей больше не было, а была только боль. Резко затошнило, его вырвало прямо на китель. Чья-то сильная рука схватила его за шею и стала наклонять, наклонять вниз. Он пытался противодействовать, все было тщетно. Его лицо вдавилось в собственную рвоту, а сверху продолжали напирать. Он хотел сопротивляться, хотя бы обозвать их, но ему не давали приподнять голову. Он вдыхал запах рвоты, чувствовал, как отходит боль. Кто-то над ним продолжал что-то бубнить о преступной деятельности. Снова удар — ногой в бок. Он закашлялся, весь бок онемел. Героическая смерть не получалась — хотелось визжать. Они стали топтать его ногами. В этот момент пришло озарение, совсем сейчас не к месту. Он понял, почему его надо было убить вот так, без суда и следствия: он являлся свидетелем, единственным человеком на объекте, который видел преступный приказ стратегического министра, а остальные, все, кого он привлек на свою сторону, только слышали об этом с его слов. Потом им внушат, что это было порождением больного мозга штурм-майора, вот и все.

Они продолжали избиение, удары слились для него в непрерывную цепь. Он сжал ноги, очень боясь удара в промежность... И вдруг что-то изменилось. У него гудело в ушах, поэтому он более не воспринимал внешних звуков. Он лежал, пытаясь отдышаться: удары прекратились. К запаху рвоты примешался вкус крови, он отдыхал, не раскрывая глаз. Кто-то перевернул его, он почувствовал на лице прикосновение мягкой материи, с него убирали грязь. Мероид приоткрыл веки...

Над ним склонился незнакомый крупный человек в шлеме-каске с опущенным забралом.

— Извините, глав-штурм-майор, — сказал он, поднимая защитное стекло, — мы немного опоздали. Понимаете, пока вы не упали, я боялся открыть огонь: в игломете очень опасные иголки с новым бинарным ядом, мы их на днях прихватили на подземном складе в столице.

Незнакомец улыбнулся.

— Вы можете встать? Разрешите представиться. Меня зовут Лумис Диностарио.

ИНСТРУКЦИИ ЛЕСА

Глаза уже привыкли к темноте, и он ясно различал покатую спину Метли, всю в грязных, почти неразличимых пятнах инфрапоглотительной материи. Метли, раздвигая ветви папоротников, нисколько не заботился об идущих позади, и Браста то и дело хлестали по щекам холодные, мокрые листья. Надо было попросить Метли «просачиваться» поосторожней, но не хотелось связываться, и к тому же, хотя он сам старался как можно мягче приподнимать покрытые росой хвощи, было слышно, как пружинят они о комбинезон Сименса.

Наконец впереди вырисовался штабной вездеход, а когда Метли буркнул: «Побыстрей», на секунду зажегся свет в проеме люка. Браст протиснулся внутрь и зажмурился от сияния неоновой лампы. Затем он узнал полковника Варкиройта, вытянулся по стойке «смирно», хотя это давно стало для всех «робинзонов» условностью, и отстегнул от пояса вибротесак, что тоже было атавизмом. Варкиройт сидел по пояс голый и совершенно непристойно для своего звания почесывал свою небритую грудь. Он красноречиво посмотрел на Метли и прохрипел:

— Выйдите, штаб-сержант. Не пускать сюда никого. Метли скорчил недовольную мину, такое недоверие командира было ему непонятно, и исчез за дверью.

— Мальчики, вы знаете, зачем я вас позвал? — спросил Варкиройт.

Он закашлялся и трясущейся рукой сунул в рот таблетку антидота. Похоже, несмотря на старания дока Геклиса, полковник все еще болел этой неизвестной доселе разновидностью лихорадки.

— Так вот, ребята, нас, кажется, засекли браши, — прошептал Варкиройт, глядя в лицо Браста.

Сзади Сименс тяжело глотнул. Это известие было равносильно долго ожидаемому землетрясению.

— Во всяком случае, «Железный кулак» заарканят в ближайшие сутки, — так же спокойно добавил Варкиройт.

Теперь облегченно вздохнул Браст: сутки — это все-таки срок.

— Вы готовы исполнить свой долг? — осведомился начальник с таким видом, словно вопрос имел какое-то значение.

— Моя преданность безгранична, я готов без промедления выполнить любое задание, пойти на любые жертвы... — в один голос принялись отчеканивать солдаты, но Варкиройт остановил их жестом.

Я думаю, господин полковник, что взрывчатки хватит, а значит, не пройдет и часа, как вся техника превратится в пыль, — заявил Браст, внутренне торжествуя. — Никто не сможет после взрывов опознать...

Полковник вскинул бровь.

— Ты слишком торопишься с решениями, Браст. Это не всегда хорошо.

Варкиройт уставился ему в глаза.

— Простите меня, господин полковник, я высказал незрелые мысли, — потупился Браст, натурально заливаясь краской от представления образа идиота, который сам создал.