Огромный черный корабль

Лумис механически отслеживал зрачками фигуру Бобра, озаренную малиновым нимбом заходящего солнца. Посасывая пыльную соломинку, выковырянную из подстилки, Лумис лениво ждал новых тщетных попыток Бобра завязать разговор. В комнате их было шестеро: Бобр, Лумис, Точило-Бэк, малютка Таракан, Бельмо и Крэпстон — ровно половина команды. Всем было скучно, и говорить было не о чем, особенно с Бобром, все популярные темы разговоров: о женщинах, попойках и поножовщинах — были исчерпаны до дна.

— Нет, как все-таки эти капы обходятся без крапс-виски, а? — еще раз спросил Бобр.

— А по-моему, крапс годится только слабым бабам, — внезапно отозвался Бельмо. — Лично я не уважаю его абсолютно. — Бельмо обвел комнату своим единственным глазом с видом явного превосходства, этим он показал, что ему наплевать на мнение штурм-капрала по кличке Бобр.

Принижения своего Я Бобр обычно не прощал, и, хотя, наконец-то, выдалась возможность поругаться, он был не очень доволен, связываться с Бельмом было опасно. Поэтому он не осыпал его с налету грязными выражениями, а смолчал.

—Лично я предпочитаю мирандольский соус, и ничто другое! — заявил Бельмо и снова обвел всех зрячим глазом.

—От этой слизи мозги выкручиваются шиворот-навыворот и так и остаются, — ответил Бобр, — а вот крапс-виски действительно можно насладиться, правда, Таракан?

Бобр переменил тактику, выбрав другую жертву. Таракан не любил беседы о выпивке, и все это прекрасно знали. Его подкалывали этим, но он не мог ничего с собой поделать, он ненавидел алкоголь лютой ненавистью по вполне понятной причине: что-то в его желудке было устроено не так, как у всех остальных, его тошнило даже от разговоров о шнапсе. Таракан очень мучился своей неполноценностью.

—Однако это ты зря, — очень спокойно промолвил Бельмо, — крапс-виски — это помои и, как я сказал, годны только для тупого бабского организма.

Он опять отсканировал всех взглядом, уперся им в Лумиса и оскалился. Лумис не уважал Бельмо, потому что тот постоянно цеплялся к нему, похоже, завидовал его внешности и молодости, поскольку не имел ни того, ни другого. Он уставился на Лумиса своим правым немигающим глазом без век и ресниц. левый глаз отсутствовал вовсе, на его месте была какая-то большая, вся в трещинах бородавка величиной с монету, а вокруг нее громоздились несколько коротких, с четверть пальца, выростов самой неопределенной формы. Лумиса всегда подмывало спросить, как Бельмо лишился глаза. Но он этого не делал, не сделает и теперь. Он отвернулся, ему было наплевать на этот дурацкий спор, ткнулся лицом в солому, вдохнул запах раздавленного клопа и попытался задремать.

—Крапс-виски — величайшее достижение цивилизации, -выдал Бобр давно задуманный им аргумент, по его мнению, очень веский и стоящий.

Лумису было искренне жаль Таракана, желудок которого уже, наверное, начинал возмущаться. Спор достигал своего апогея и с обеих сторон уже слышались отборные словечки, когда внезапно раздался стук за стеной. Посыпалась доисторически старая штукатурка, и ослабленный кирпичной кладкой рык парашют-мастера Босли проревел:

— Эй, говоруны! Двести сорок тарантулов вам в глотку, дадите мне вздремнуть или как?

Все были рады неожиданной развязке.

* * *

Тогда, двенадцать циклов назад, был кризис, кризис во всех отношениях. Солнце Фиоль, достигнув апогея, вплотную приблизилось к красному гиганту Эрр, главной звезде системы. Такое противостояние не случалось более двух тысячелетий. Чудовищная жара выжгла почти всю растительность Северного полушария, а кое-где почва пересохла настолько, что покрылась трещинами трехметровой глубины. Сельское хозяйство перестало существовать как таковое. Крестьяне ушли с земли и нахлынули в города, и без того намертво зажатые в тисках голода. Там они пополнили бесчисленные толпы безработных, бездомных людей, потерявших всякую надежду на что-либо, людей, которым было абсолютно нечего терять. Положение Империи Эйрарбаков стало катастрофическим. В этот момент Федеративный Союз Брашей, ныне называющий себя Республикой, находившийся в более выгодных климатических условиях и давно уже готовый вцепиться в глотку главному конкуренту на мировой арене, направил флот в акваторию эйрарбаков. Бездомные, разорившиеся фермеры спешно пополняли гвардию королевской пехоты и в таком же темпе еще одну не менее многочисленную армию — армию гангстеров. В королевской платили щедро, Масис Семнадцатый не жалел крупперов, их печатали все больше и больше, обесценивались они еще быстрее. Бандиты даже брезговали ими при грабежах, брали только продукты питания и одежду, ее снимали с трупов, которые почему-то редко находили, возможно, потому, что в некоторых районах столицы пользовались спросом консервы из человеческого мяса, ему не с чем было конкурировать.