Огромный черный корабль

Руган производил впечатление фанатичного дебила, мало кто мог подумать, что за этой тупой физиономией кроется цепкая, почти феноменальная память и мгновенно анализирующий мозг. Несмотря на безудержную болтовню об успехах и превосходстве системы воспитания и образования в государственных пансионах, заменивших детям архаичных родителей, эти заведения в бешеном темпе плодили посредственности, низводя таланты до общего уровня. Однако Руган от природы обладал столь незаурядными данными, что даже эта продуманная система стирания личности не смогла полностью угробить его. На подполье он вышел сам, после долгих поисков. До этого он досыта насмотрелся на властелина и на других вершителей закона и порядка в Империи Эйрарбаков. Он их ненавидел, в отличие от охранника, просто оказавшегося в ненужном для него месте в неудачное время, этих ублюдков Руган удушил бы с удовольствием. Изо дня в день он наблюдал этих омерзительных двуногих, искренне считающих себя наиболее благородными представителями разумного вида Вселенной. Поскольку он выполнял роль живого манекена вблизи отпрыска крови и считался подобием платяного шкафа или какой-либо другой мебели, они вели себя в его присутствии естественным образом. Руган видел их пошлость, их внутреннюю пустоту, их мерзостные интрижки, ради которых они могли принести в жертву, прямым или косвенным образом, тысячи людей. Кроме себя, они не видели в мире ничего достойного. Однако разум у этих гнусных плотоядных имелся — это был изворотливый, жадный, пакостный орган, с экспансией, направленной на внешнее пространство. Одним из главных их занятий, кроме еды, выпивки, пресыщения детородных органов, накопления всяческих ненужных вещей, хвастовства друг перед другом и унижения нижестоящих, была взаимная подсидка. Время от времени кто-нибудь из этих властолюбивых животных погибал загадочной смертью. Именно так переселился в преисподнюю Гуррара, начальник тайной полиции. Плавая в собственной ванне в охраняемом загородном доме, похожем на небольшую цитадель, он попал под действие тысячевольтного электрического разряда неизвестной природы. Иногда, если Ругану становилось невыносимо дурно в их обществе, он вспоминал подобные «несчастные» случаи и ему становилось легче — он начинал видеть цель. Сегодня эта цель была донельзя близка.

Руган, наконец, добрался до нужного подземного уровня Здесь он изменил походку, сделав ее более значительной. На этаже, занимаемом Императором, было практически безлюдно. Сейчас над миром властвовала ночь, но дело заключалось не только в этом. Отсутствие людей являлось одним из факторов безопасности царственной особы. Этих факторов имелось великое множество. Сам властелин материка полагал самым главным — свое постоянное пребывание внутри Пирамиды. Он считал, что достаточно хорошо обезопасил себя со стороны сподвижников и всей остальной многомиллионной массы подданных, но кого он воистину боялся — это брашей. Он планировал разделаться и с ними, но еще не пришел тот час. Браши хитры и коварны, их большие твердотопливные ракеты, по данным разведки, могли достигнуть Пепермиды через тридцать восемь минут, и пальцы их генералов всегда покоились на кнопках. Только одно могло их остановить: то, что он, выдающийся стратег всех времен, останется жив после взрыва боеголовок; вот уже девять биологических циклов Император не покидал своего Дворца. Отсюда исходили все нервы-нити управления страной. Все он переложил на плечи ответственных порученцев. Император жил в вымышленном бумажно-телевизионном мире, имеющем лишь некоторое отношение к реальности. Это был мир, какой он хотел видеть. Те, кто по наивности пытался открыть перед ним завесу, быстро начинали жалеть об этом, колесо немилости неотвратимо перемалывало их. Власть первого лица государства становилась все более виртуальной, это было жалкое подобие былого могущества. Центр управления государственными процессами смещался в не до конца понятое подпространство, но очень скоро эта несуразность должна была проявить себя. И дело было не в боевых альпинистах, штурмующих сейчас Пирамиду.

В это время была не его, Ругана, смена дежурить у самой важной особы Эйрарбии, но сегодня он собирался вести свою игру. Она шла вразрез не только с планами императорской канцелярии, но и с планами Большого и Малого Совета повстанцев. Руган не раз пытался ввести соратников в ход своих рассуждений, но то ли оттого, что он общался не лично, а через посредников, то ли по свойственной любым штабам уверенности в превосходстве коллективного разума над индивидуальным его план не приняли. Тогда он решился действовать в одиночку. Штурм должен был явиться спусковым крючком к его операции и послужить спасению всей революции. Он хотел, чтобы у центра противодействия повстанцам появился неожиданный конкурент и это отвлекло часть сил на внутренние распри.