Огромный черный корабль

Ему было очень неудобно и больно еще до возникновения окружающего мира, а когда сознание возвратилось, боль обрела точные координаты и тогда ему захотелось пощупать то место, где раньше имелся лоб, но это оказалось невозможно, слишком отекли руки, сцепленные вдоль позвоночника. Он всегда опасался сюрпризов и ему до странности много везло сегодня. До разговора с Баллади он думал, что судьба дает ему подарки задарма, однако теперь он знал: просто, действовали законы больших чисел, среди множества активизированных сегодняшней ночью агентов, он был единственным, кто вышел на связь и, очень возможно, единственным выжившим. Ему страшно фартило за счет крайнего невезения большинства. Похоже, эта аномалия слишком увлеклась своим отклонением от общей статистики. Теперь она опомнилась и резко вернулась в общий строй. Он приоткрыл веки: прямо в глаза безразлично смотрели десять спаренных металлических трубочек, очень гармонируя с новой действительностью.

– Нет, право, эти цыплятки поспели вовремя, – грубым голосом прочавкал «голубой дракон» сидящий напротив, со смаком затягиваясь дешевой многоразовой сигарой фирмы «Рейт-Колби». – Как считаешь, Кукла?

В лицо Лумису вонзился острый, противно отдающий мятой, клубящийся клочок розового дыма, но он не отстранился, а молча стерпел это очередное неудобство.

– Угу, – процедил другой «дракон» с длинными красиво распущенными по эполетам волосами. – Ну и харя у этого тюфяка.

Ближний полицейский неприятно засмеялся и вновь закутался в облако омерзительного запаха. В этот момент, луч, подающий из стрелкового окошка, передвинулся и упал на синие перепончатые крылья, обнажив то, что находилось под каской. Лумису стало не по себе, он не любил мужеподобных женщин.

– Как настроение? – спросил кто-то, толкая его в плечо. – Нравится компания?

Бенс! Слава Звезде-Маме! жив, но к лучшему ли?

– Еще бы, – Лумис не узнал своего голоса.

– Заворковали голубчики, – пробасил старший «дракон». – Ох, как же они защебечут в информационном отделе «бабушки Гретты».

– Хм, – своеобразно подтвердила длинноволосая собеседница. – Девочки Гретты умеют развязывать язык.

– Знаешь, Лумис, – продолжал Бенс, как будто их не прерывали, – я вот пока катимся, все вспоминал, где я видел эту потаскушку.

– Которую? – безразлично осведомился Лумис, у него болела голова.

– А слишком болтливые языки они даже могут вырывать, – дополнила рядовая по кличке Кукла, меняясь в лице.

– Ну, та, слева, – пояснил Бенс, ничуть не реагируя на предупреждение и, явно, собираясь сказать какую-нибудь пошлость.

Договорить он не успел. Красивый лакированный сапог по кратчайшей траектории состыковался с его носом и Лумис лишился собеседника. Девица не плохо владела искусством утихомиривать непослушных. Лумису надо было бы извлечь из этого необходимый урок, но его словно тянули за язык.

– А с какой стати, вы нас арестовали?

Жирная особа в форме даже задохнулась от удивления.

– С какой стати? – переспросила она выпучив глаза.

Световой пучок сдвинулся и пополз по кабине: транспортер снова поворачивал.

– Может, за хранение оружия? – предположил Лумис. – Так мы без него не смогли бы выбраться с территории этих бешеных, – пояснил он, мысленно уже нагромождая огромную гору аргументов, могущих доказать их полную невиновность.

Длинноволосая закинула ногу за ногу и извлекла из нагрудного кармана самовозгорающуюся сигарету «Гэбл-Эрр».

– Я ведь корреспондент «Ночных новостей», – заявил Лумис с самым с непринужденным видом.

Кукла скорчила нехорошую улыбочку и Лумис невольно прикинул, дотянется ли она носком сапога до его лица из сидячего положения, или ей все-таки придется привстать.

– А этот белоручка, тоже корреспондент? Или может он твой экскурсионный гид?

– В какой-то мере, так...

– Тогда, что это такое? – рявкнула ближняя «боевая подруга», тыча в нос Лумису синенькую карточку с аляповатым изображением тропического цветка – членский билет «орхидея» Бенса.

Лумис почувствовал, как непрочно сколоченный им воздушный замок рассыпается на мелкие-мелкие кирпичики. Тогда он сделал единственное, что ему оставалось – доверился судьбе. Конечно, он мог бы попытаться выдать себя за агента «патриотической полиции», но тогда бы его повезли на опознание прямо туда, а не к какой-то «бабушке Гретте», а там бы его опознали непременно. Все-таки глупо, несоизмеримо глупо и обидно так влипнуть, ко всему прочему, не успев помочь Баллади.