Ойме

Кое-как Лёка проползла несколько метров. Шаги и голоса совсем близко. Но вместо двух девиц из-за угла появились две тени. Голоса точно их, даже волосы — короткая стрижка и начёс. А вместо лиц и тел — чернота. Будто недоделанные пластилиновые фигурки. Как их там называл Квиле? Жаль, его рядом нет. Помог бы.

Может, у самой что-то получится? А что? Даже в карманах ничего нет.

Но должна же быть справедливость! Или что-то подобное. В памяти вдруг нарисовалась карта Ашназавы с весами. Ещё бы меч сюда для полной гармонии.

Но меч не появился, зато рука сама собой опустилась на здоровенный камень. Что ж, это лучше, чем ничего.

Когда тёмные существа приблизились и наконец заметили Лёку, она повернулась и с размаха метнула булыжник в бывших девиц. Та, что со значком, увернулась, а вот её приятельнице камень начисто снёс голову — она с хрустом отделилась от тела и покатилась по земле, сминая шикарный начёс о слякоть.

И тут Лёка почувствовала, что ноги и руки стали двигаться куда свободнее. Она вскочила и помчалась прочь от бывшей церкви. На бегу повернулась — за ней гналась та, что со значком, а след в след за комсомолкой, словно примагниченное, двигалось безголовое тело второй.

Куда бежать, чтобы надёжно спрятаться? А вариантов-то не так уж и много. Двор, поворот, арка, машины, палисадник. Забор. Точно, у подъезда по-прежнему нет на месте чугунного люка.

Лёка успела притаиться за машиной, и когда безголовая выскочила на тротуар, Лёка пнула её в ногу над коленом. Тело оступилось и улетело в открытый колодец. Одной меньше. А где вторая?

А она, оказывается, притаилась в палисаднике и готовилась перекрыть отход к подъезду. И тут Лёка вспомнила про грабли, которыми тётя Тамара сгребала листву. Главное — успеть добраться до порога.

Лёка оттолкнулась от земли, кувыркнулась, как в кино, и оказалась у самого входа. Под крыльцом лежали грабли, и Лёка, присев, быстро их достала. Размахивая ими перед собой, не подпускала чудище ни на шаг, пока не встала спиной к подъезду. Потом сделала выпад вперёд и толкнула монстра в грудь. Та попятилась, а Лёка запрыгнула на крыльцо, открыла дверь (почему-то деревянную и без домофона) и помчалась вверх по лестнице.

Стоило забежать в квартиру и захлопнуть дверь, как в неё снаружи что-то бухнуло. Дверь треснула, но устояла. И что теперь?

На глаза попалась мандала на ветке чертополоха. Лёка подпрыгнула и дёрнула её за нижний край. Божье око стало увеличиваться, закрывая собой всю дверь, которая тряслась под мощными ударами.

Когда дверь слетела с петель, мандала уже стала огромной паутиной, в которую угодило чёрное чудище. Оно билось, как муха, но нити сжимались, формируя большущий кокон. Наконец существо закуклилось, но продолжало конвульсивно трепыхаться, пока нити со скрипом сжимали его ещё сильнее. В конце концов от чудовища остался лишь дребезжащий нитяной клубок размером с кулак.

Лёка подскочила и наступила на него ботинком. Чавк — и по полу размазалась чёрная клякса.

Лёка шумно вдохнула и проснулась. Оказывается, она лежала в своей постели на кресле-кровати, на спине, будто вытянувшись по стойке смирно. Груша куда-то подевалась. Быстро дыша и пытаясь унять пульс, Лёка смотрела на белые полоски на потолке — отсветы от прожектора на улице. Приснится же такое.

Лёка встала и пошла на кухню. Выпила воды. Вроде стало полегче. У ног крутилась Груша, выпрашивая корма.

Только взяв пакет, Лёка вдруг поняла, что ладони были покрыты чем-то липким. Включила свет. Да у неё все руки в грязи. Пришлось отмывать, глядя, как тёмный песок уходит в слив.

Утром Лёка, как обычно перед выходом, всё перепроверила и пошла обуваться. Включила в прихожей свет. На полу чернело бесформенное пятно, а мандала оказалась распущенной на нитки. Мысленно застонав, Лёка быстро взяла «Белизну» и оттёрла пятно. А вот куда девать нитки и палочки от Божьего ока?

Лёка побежала в комнату, взяла с подоконника берёзовый венок. Хорошо, что вспомнила, а то бы родители вернулись, а тут — это. По-хорошему, всему этому колдовскому хламу место в помойке. Или…

На улице тётя Тамара сгребла опавшие листья в кучу и чиркала спичкой. Вот и ответ.

Выходя из квартиры, Лёка на всякий случай осмотрела дверь — та оказалась в порядке. Хотя во сне дверь была другая — какая-то старая, а эта — новая, с тремя замками.

— Доброе утро, — поздоровалась Лёка с соседкой. — Можно я вам кое-что добавлю?

— Ну, спасибо! — возмущённо произнесла тётя Тамара, глядя, как Лёка сунула в её костёр смятый венок, перевязанный нитями из мандалы.

— Да ладно, прогорит. Тёть Тамар, а церковь давно закрыли? — спросила Лёка, заворожено глядя в пламя.

— Давно. Там вроде склад хотели устроить, да чего-то не получилось. И она ещё лет десять вообще развалиной стояла. Потом отремонтировали, что-то там пристроили и Дом культуры открыли. Но это уже в восьмидесятые. — Тётя Тамара подгребла к огню ещё одну кучку листьев. — Представляешь, кто-то ночью грабли вытащил да на клумбу мне бросил.

— Представляю, — пробормотала Лёка. — А почему там пола не было? В бывшей церкви?