Ойме

— Смотри-ка, — усмехнулась мама. — Ну ничего не изменилось! Тут мы и жили, когда на картошку приезжали! Только тогда это было совхозное общежитие.

Мама расторопно застелила две кровати. Потом в комнату вошла сестра-эконом.

— Ну? Готовы?

— Да, — кивнула мама и обратилась к дочке. — Так. Ты сейчас пойдёшь в трапезную, это на первом этаже. Там, кстати, и раньше кухня была со столовой. Поможешь с готовкой. А мы с Танюхой прокатимся до теплиц.

— Но-но-но! — с весёлой строгостью произнесла сестра-эконом. — Я теперь сестра Леонида!

— А в школе была Танюха, — кивнула на неё мама, тоже улыбаясь. — Ну и оторва была. Джинсы рваные, волосы фиолетовые. А ещё как-то на спор побрилась на лысо. Вечно у директора, вечно родители в школе. Даже на учёте стояла, а?

— Ну, когда это было, — махнула рукой сестра Леонида. — Ладно, поехали.

Мама с монахиней спустились вниз первыми и указали Лёке на вход в кухню, предварительно нагрузив её пакетами с провиантом, которые привезла мама в багажнике. Когда их весёлые голоса стихли, Лёка осторожно вошла в приоткрытую дверь.

— Вам кого? — спросила светловолосая девушка в косынке и фартуке.

— Я на это… как оно… — У Лёки от волнения все слова повылетали.

— Послушание? — догадалась девушка. — Ну, проходите. Как вас зовут?

— Лёка. Это, то есть Гликерия, — быстро добавила Лёка.

— А я Мила, а это — София и Люба. И там на улице ещё Кира крыльцо красит. Сестёр тут мало, они все на урожае. А мы — на послушании.

Пока Мила всё это рассказывала, другая девушка уже успела завязать на Лёке фартук и косынку.

— Готовить умеешь?

— Я в кафе работаю. Правда, в буфете.

— Это сколько ж тебе лет? — улыбаясь, спросила девушка постарше, кажется, София.

— Восемнадцать. Я только школу закончила.

— Не поступила? — догадалась третья девушка.

Лёка только коротко кивнула. Надоели такие расспросы.

— Ладно, садись картошку чистить. Справишься? — София указала на табуретку у таза с мытой картошкой и ведром с водой.

Лёка кивнула. Наконец-то можно было заняться простой, понятной, а главное — полезной работой. Картошку она всегда хорошо чистила, её бабушка ещё в детстве научила.

София и Мила рубили капусту, видимо, для консервации. Люба помешивала суп в большой кастрюле и попутно шинковала зелень. Спустя минут двадцать в кухню вошла страшная Кира.

— Так, с крыльцом всё. — Она тоже надела фартук. — Ну, к чему приступать?

— Тесто замеси для коврижки, — сказала София через плечо.

— Слушайте, вы же знаете, что тесто — не мой конёк. Я вообще готовлю не очень.

— Да, это все знают, — закивала Люба. — Мне от твоих вчерашних макарон до сих пор тяжко.

— Ну, извините! — развела руки Кира. — Я сыровар, а не повар.

— Как тебе сыры-то удаются, — пробормотала Мила.

— Эм, — подняла руку Лёка. — Я умею тесто делать.

— Вот и отлично, — обрадовано сказала Кира. — Давай сюда нож, я лучше картошку почищу.

— Нет! — хором прокричали все три остальные девушки.

— Тебе острые предметы нельзя в руки брать. В прошлый раз три шва наложили. Лучше иди компот вари. Вишнёвый лист добавить не забудь, а то его слишком много. — София указала Кире на кучу яблок и слив в углу. Потом повернулась к Лёке: — Ты правда умеешь делать тесто?

— Да, — кивнула Лёка. — Какое нужно? Мне разве что заварное и дрожжевое слоёное не всегда удаются. Ну, пару раз получалось.

— Нет, здесь всё проще, — улыбнулась София. — Так. Вот формы для двух больших медовых коврижек. Справишься?

— Что такое коврижка?

— Это вроде плотного бисквита. Яйцо и масло сегодня можно, день скоромный. Продукты там, в холодильнике.

Лёка не поняла, что такое «скоромный», но спрашивать постеснялась. Просто вытащила продукты и смешала тесто венчиком, потому что миксера на кухне не было. Зато нашлись лесные орехи, которые достала Мила. Их Лёка подсушила и слегка обжарила с сахаром и мёдом.

Лёка смазала формы маслом, залила тесто и, молясь про себя, чтобы всё получилось, отправила коврижки в большую печь. И увидела, как Кира собрала в охапку вишнёвые листья и уже готовилась бросить их в кипящий компот.

— Подождите, ну что вы делаете?!

Все разом повернулись к Лёке. Она почувствовала, как уши покраснели. Хорошо, что на неё надели косынку.

— Вишнёвый лист надо ошпарить и немного проварить с мёдом и пряностями. Так вкуснее. Давайте. — Не дожидаясь разрешения, Лёка забрала у Киры листья, промыла их, ошпарила. Налила в кастрюльку воды, добавила мёд, палочки корицы, ванильный сахар, гвоздику и мускатный орех. Когда смесь пошла мелкими пузырьками, бросила в неё вишнёвые листья, довела до кипения, немного поварила. Потом сняла с огня и процедила в компот.

Сработал таймер, который Лёка поставила на смартфоне, чтобы не пропустить момент, когда испекутся коврижки. Вытащив формы, Лёка выдохнула — тесто замечательно поднялось и красиво зарумянилось.

— А запах! — закатила глаза Кира, которую отправили мыть посуду. — Ты приезжай почаще. Кстати, а зачем ты вообще здесь? То есть — что стряслось?