Ойроэн

Пока мы огибали холм, совсем стемнело. Глаза с трудом различали дым в сером ночном небе, затянутом тучами, но зато нос уже отчетливо чуял запахи дома – еды, очага, скотины. Да и очертания трех тэнов нельзя было не заметить. Мы подъехали к ним почти вплотную, когда я различила знакомую высокую фигуру на пороге одного из шатров.

Кайза стоял, скрестив руки на груди и ждал, пока фургон остановится, а мы с Вереском ступим на землю.

– Успели, – сказал он, не утруждая себя приветствиями. – Ступайте в тэн оба. Я распрягу вашу повозку.

Я знала этого человека не слишком хорошо, но его голос показался мне в этот момент самым родным на свете. И не важно вовсе, что любезности в нем не звучало. Главное, нас не прогнали, позвали в дом. Главное, теперь Вереск рядом со взрослым опытным колдуном, который уж точно сумеет разогнать свору диких гончих псов, которые уже почти схватили моего друга за пятки.

2

В тэне было тепло и одуряюще пахло бараньей похлебкой.

Едва я подумала, что готова отдать половину сердца за одну миску этой еды, как из-за занавески к нам шагнула невысокая черноволосая женщина. На руках ее мелодично звякнули браслеты, и голос оказался под стать – напевным и глубоким.

– Проходите! – с искренней радостью сказала она. – Проходите же к огню, дети! Вы верно голодны с дороги и не откажетесь от нашей скромной пищи.

О нет, ни за что на свете.

Я быстро кивнула и позволила ей подхватить меня под локоть. Другой рукой хозяйка тэна осторожно обняла Вереска, увлекая его за собой к очагу в центре жилища. Не успели мы опомниться, как перед нами уже стояли миски с похлебкой и чашки с молоком, на длинном медном блюде лежали лепешки, сыр и шарики тсура. Довершением этого пиршества стала вогнутая деревянная доска, на которой горкой возвышались теплые, исходящие паром куски баранины. Я сглотнула слюну и даже зажмурилась на мгновение.

Все еще не верилось, что мы добрались.

Почти сразу, возвращая меня в реальность захныкал, завозился на моей груди Рад. Он проснулся от тепла и звуков нового голоса и сразу дал о себе знать.

– Хочешь подержу его? – спросила хозяйка и тут же смущенно тряхнула головой: – Ох, я ж не представилась!.. Меня зовут Вей. Рада видеть вас в нашем доме. Мы все рады.

– Ага! – услышала я веселый детский голос откуда-то из-за занавески, с женской стороны тэна. Мгновение, и оттуда высунулась такая же чернявая мелкая девчушка не старше семи лет. – Мы вас ждали!

Ждали? Голова у меня пошла кругом. Не в силах больше противиться голоду, я сначала сцапала свою миску, сделала хороший глоток похлебки и только потом, подумав немного, решила, что не будет ничего дурного, если Рад немного посидит на коленях у этой славной женщины. Я вынула его из перевязи и вручила ей, а сама потянулась за лепешкой. От голода и усталости во мне не осталось ни капли сил, чтобы вести себя с достоинством. Отправляя кусок хлеба в рот, краем глаза я увидела, как лицо Вей стало мягким и нежным, когда она прижала к себе моего сына.

– Да ты мокрый совсем, малыш, – ласково сказала Вей, распутывая на нем пеленки. – Давай-ка мы завернем тебя в чистое.

Она обернулась к девчонке.

– Шиа, принеси мне то вышитое одеялко, с которым ты так любишь играть. Живо, живо! Ничего с ним не случится.

Я наконец добралась до баранины и поняла, что это лучшее, что могло случиться со мной в этот день. Как же давно я не ела настоящего свежего мяса!

Покуда руки мои таскали одно угощение за другим, Вереск сидел рядом со мной, прикрыв глаза. В неярком свете ламп и очага я с трудом могла понять выражение его лица – отсветы огня все время меняли его, скользя по худым щекам, по лбу, прихваченному цветным шнурком, по опущенным векам. Тревога снова сжала мое сердце холодной когтистой лапой.

– Мальчик совсем устал, – словно услышав мои мысли, сказала Вей. У нее на коленях Рад притих и спокойно глазел на лепестки пламени, танцующие в очаге. – Похоже, у него и поесть-то сил не осталось... Бедный. Надеюсь, мой муж сумеет ему помочь.

Конечно сумеет. Иначе зачем мы тащились сюда? Я отогнала тревогу прочь, проглотила очередной кусок баранины, ощутив, как он наполняет мое нутро благостью, облизнула жирные пальцы и спросила:

– А как вы узнали, что мы едем? – в тепле и сытости мои мысли стали путанными и летучими, как дым, но этот вопрос уж очень не давал покоя.

– Патрик сообщил. – Вей сняла с руки широкий браслет и показала его Раду, который охотно попытался схватить украшение. – У них с мужем особая связь. Они могут слышать друг друга.

– Ва! – я чуть не выронила кусок сыра изо рта. – А тот как догадался?!

– Похоже, приходил к твоему другу во сне.

Я изумленно посмотрела на Вереска.

– И ты мне ничего не сказал?!

Мальчишка открыл глаза, посмотрел, как в туман, невидящим далеким взором. Моргнул, потер лицо и только тогда ответил:

– Шуна, я не знал.

– Ну дела... – я качнула головой, взяла кусок баранины и всунула ему в руку. – Ешь давай! Пока мордой в пол не свалился.