Окаянь 2 (СИ)

— Вам виднее. С его перспективами, — не стал спорить Жагрин.

— Я того же мнения, — согласился Василий Васильевич. — Прошу всех на выход.

— С вещами, — мрачно пошутил Осокин.

— Если они у вас имеются, — засмеялся командир лесовиков.

— Ладно, показывайте, куда идти, — поднялся с рундука Жагрин.

Зотагин тоже вначале был ошарашен новостью о Голубчике, но, пока поднимались по межпалубным трапам мимо каких-то складов, жилых помещений с тонкими перегородками, откуда доносились обрывки фраз, бормотание телевизора, музыка и даже детский плач, мимо камбуза горячо пахнувшего на них рыбным варевом и вышли на верхнюю палубу, пришёл в норму. Если подумать, ничего удивительного в ситуации с Голубчиком нет. Просто Сергей наконец получил доступ к компьютеру и возможность прогуляться до своих финансовых кладовых по тайным электронным тропкам. Опять взялся за старое. Рискует, конечно, но кто в здравом уме может предположить, что посреди болот на барже бедных кочевников сидит самый настоящий спец по очистке банковских счетов. Даже искать его здесь не станут. Наверняка запутал след так, что заяц обзавидуется. Тётя Пана тоже это умела. Ходить по Сети незаметно. Может быть через Сергея переговорить с ней получится. Или хотя бы весточку дать. Почти родные всё-таки. Интересно, как там она? Наверняка и её полиция навещала. Ведь все в Заманихе знают, что его «Петруха» частенько ночевал возле её дома. Привечала убийцу. До сих пор он должно быть в розыске. Зотагин усмехнулся. Сам себя сейчас назвал убийцей. Так и самому со временем поверить недолго в то, что это он застрелил тогда державника.

Маргин с конвоиром шли впереди по проходам меж клеток, загонов, штабелей ящиков. Другой конвоир замыкал шествие. Сегодня и впрямь было свежо. На открытой всем ветрам верхней палубе баржи это чувствовалось особенно. Погода больше напоминала осеннюю. Весной даже не пахло. Ветер гнал рваные облака по серому небу. Баржа тихо и размеренно поскрипывала, принимая в борт волну, но на палубе качка совсем не ощущалась. Даже куры не прятались в свою сараюшку. Ходили, склёвывая что-то с досок. Деревья на острове стояли в зеленоватом тумане только-только начинающей появляться из почек молодой листвы. А дальше до самого горизонта, где вода и небо сходились серой мутью, – пустота, глазу не за что зацепиться. От того, что остаток жизни, по всей видимости, придётся провести здесь, Зотагину стало тоскливо.

По широким металлическим сходням они перешли на другую баржу, пришвартованную к первой борт о борт, и Зотагину сразу показалось, будто он попал в другой мир. Здесь на палубе не было загонов для скота и птицы. Вдоль бортов наряду с обычными леерными ограждениями установлены высокие прозрачные экраны. Треть баржи со стороны кормы занимала одноэтажная деревянная надстройка больше похожая на бунгало с открытой террасой. На террасе стояли стол и несколько плетёных стульев. Сейчас они пустовали. Широкое окно бросало на них мягкий свет.

Напротив бунгало, ближе к баку баржи стоял чум. Настоящий, покрытый нюками из оленьих шкур. У откинутого полога чума на низком раскладном стульчике сидел шаман. Сегодня он был в обычной чёрной куртке на меху с откинутым капюшоном. Служитель культа что-то увлечённо печатал на нетбуке у себя на коленях. Услышав шаги, он поднял голову, взмахом руки поприветствовал Маргина и снова уткнулся в компьютер.

— Везде одно и то же, — презрительно хмыкнул за спиной Зотагина Леонид. — Одним всё, другим…

— Хватит умничать! — окоротил его Жагрин.

Их ждали. Из бунгало на террасу вышли инсан Ириков и Голубчик. Зотагин поразился его перемене. Куда делся тот постоянно ноющий неудачник, каким он знал его в пути! Сейчас Голубчик всем своим видом излучал уверенность и довольство. Тёмно-бежевый костюм-тройка сидел на нём идеально. И когда только подобрать успел! Свой пиджак Сергей небрежно застегнул на одну верхнюю пуговицу. Синий в мелкую белую крапинку галстук на его рубашке был завязан каким-то необычным, похожим на спираль, узлом. Буйная растительность на лице, что Голубчик отрастил за последнее время, исчезла без следа. Сергей не оставил даже эспаньолку, которую с любовью холил в шале. Сложно было поверить, что этот человек когда-то вместе со всеми копался в ржавом железе, таскал дрова для печки и по каждой мелочи до хрипоты спорил с Осокиным, сидя на потёртом диване у телевизора. Теперь рядом с представителем Великого Турана перед ними стоял этакий вельможа, лишь притворявшийся раньше своим парнем. По крайней мере, так сейчас виделось Зотагину.

— Пленные для изменения статуса собственности доставлены, Сагол Соиспаевич, — доложил Маргин.

— Спасибо, Василий Васильевич. Вы свободны, — кивком поблагодарил его Ириков. — Что ж, Сергей Данилович, поздравляю вас с приобретением. Но, повторяю, зря потратились. Могли бы просто принять их в подарок за то, что уже успели сделать для нашего клана.

— Простите, Сагол Соиспаевич, я считаю, так будет лучше, — мягко возразил Голубчик.